увлекательных ирландских саг «Повести о кабане Мак-Дато». Здесь воины один за 
другим предъявляют свои права на разделку туши [295]кабана на пиру, и каждый по 
очереди вынужден уступить сопернику, предъявившему более обоснованные 
притязания. Похвальба каждого притязающего и презрительное унижение, которому 
он затем подвергается, составляют прекрасный диалог. В конце концов, когда 
коннахт-ский герой, Кет, сын Матаха, опозорил нескольких уладов и уже был готов 
разделывать кабана, в пиршественный зал вошел Копал Кернах.
    «Великим приветом встретили его улады. Сам Конхобар снял венец со своей 
головы и взмахнул им.
    — Хотел бы и я получить свою долю! — воскликнул Конал.— Кто производит 
дележ?
    — Пришлось уступить тому, кто делит сейчас,— сказал Конхобар,— Кету, сыну 
Матаха.
— Правда ли,— воскликнул Конал,— что ты, Кет, делишь кабана? Запел Кет:
Привет тебе, Конал! Сердце из камня,
Дикое пламя! Сверканье кристалла!
Ярая кровь кипит в груди героя,
Покрытого ранами, победоносного!
Ты можешь, сын Финдхойм, состязаться со мной!
В ответ запел Конал:
Привет тебе, Кет, первенец Матаха! Облик героя! Сердце из кристалла! Лебединые 
перья! Воитель в битве! Бурное море! Ярый бык прекрасный! Все увидят, как мы 
сойдемся, Все увидят, как разойдемся...
— Эй, отойди от кабана! — воскликнул Конал.
— А у тебя какое право на него? — спросил Кет.
    — У тебя есть право вызвать меня на поединок,— сказал Конал.— Я готов 
сразиться с тобой, Кет! Клянусь клятвой моего народа, с тех пор как я взял 
копье в свою руку, не проходило дня, чтобы я не убил хоть одного из коннахтов, 
не проходило ночи, чтобы я не сделал набега на землю их, и ни разу не спал я, 
не подложив под колено головы коннахта.
    — Это правда,— сказал Кет.— Ты лучший боец, чем я. Будь Анлуан здесь, он 
вызвал бы тебя на единоборство. Жаль, что его нет в доме.
    — Он здесь, вот он! — воскликнул Конал, вынимая голову Анлуана из-за своего 
пояса.
    И он метнул ее в грудь Кета с такой силой, что у того кровь хлынула горлом. 
Отступил Кет от кабана, и Конал занял его место»?. [296]
    Конал берет себе лучшую часть, а коннахтцам оставляет только передние ноги. 
Разгневанные этим, они вскакивают со своих мест, а улады со своих, так что 
вскоре весь пол оказывается усеян трупами, а кровь течет через порог.
    Эта великолепная сага IX века описывает ту самую сцену, очевидцем которой 
был Посидоний в Галлии за тысячу лет до этого. Вряд ли можно представить себе 
лучшее свидетельство архаизма ирландской традиции.
    Когда Кухулин был на востоке, обучаясь боевым приемам у Скатах, чтобы 
получить в жены Эмер, он сражался против другой женщины-воительницы, Айфэ, 
соперницы Скатах; он победил ее, и она родила от него сына. Обо всем этом 
рассказывается в большой саге «Сватовство к Эмер». Сын Кухулина, когда станет 
мужчиной, должен прибыть в Ирландию и не должен называть своего имени по 
требованию одного воина. «Смерть единственного сына Айфэ» рассказывает о 
прибытии мальчика в Ирландию и его гибели от руки собственного отца. Этот сюжет 
используется в «Повести о Сохрабе и Рустаме». Это также тема «Песни о 
Хильдебранте» — очевидно, древний индоевропейский мотив. По своей форме сага 
относится к IX веку. Она запоминается прежде всего благодаря простоте и 
сдержанной эмоциональности повествования.
СМЕРТЬ ЕДИНСТВЕННОГО СЫНА АЙФЭ
    «Улады собрались в Трахт Эйси, когда они увидели мальчика, плывущего по 
морю в бронзовой лодке с золочеными веслами. Он проделывал необычные боевые 
приемы, сбивая птиц на лету из своей пращи, а затем отпуская их. Он бросал их в 
воздух, а затем пел им, так что они возвращались. Улады встревожились и послали 
воина встретить его и не дать ему высадиться или узнать его имя. Первым пошел 
Кондере, но мальчик победил его. Затем к нему спустился могучий Конал Кернах. 
Мальчик метнул камень из пращи, и Конал упал наземь. Мальчик связал ему руки 
ремнем от его же щита. „Пусть кто-нибудь еще выйдет против него!" — говорит 
Конал Кернах.
    Кухулин выполнял свои боевые приемы, когда он шел к юноше, и рука Эмер, 
дочери Форгала, обвивалась вокруг его шеи. „Не спускайся к нему! — сказала она.
— Это твой сын там внизу. Не убивай своего единственного сына! Сдержись, о 
горячий сын Суалтайма. Не будет смело или мудро выступить против твоего 
храброго сына. ...Повернись ко мне. Послушай моего доброго совета. Да услышит 
меня Кухулин! Я знаю, какое имя он назовет, если мальчик там внизу — это Конлуи,
 сын Айфэ".
    И ответил тогда Кухулин: „Отойди, женщина! Я не слушаю женских советов... 
Не смущай меня своими женскими речами... Доброе копье [297]пьет добрый напиток. 
Хотя бы это был на самом деле он, женщина, я убил бы его во имя Ульстера".
    Затем он спустился к мальчику сам. „Ты хорошо играешь, мальчик",— сказал 
Кухулин. „Но жестока твоя игра,— ответил мальчик,— почему не выходите вы вдвоем,
 чтобы я мог назвать мое имя".— „Должен ли я был захватить с собой ребенка? — 
сказал Кухулин.— Ты умрешь, если не назовешь своего имени".— „Пусть будет так",
— сказал мальчик.
    Юноша выступил против него. Они начали наносить друг другу удары. Юноше 
удалось нанести удар в голову Кухулина. „Довольно снисхождения,— сказал Кухулин.