(cyfarwydd). Стихотворения, связанные метрическими правилами, были, так сказать,
 каноническими и были записаны, когда монахи начали фиксировать местную 
традицию, осознав ее отличие от латинской.
    Лливарх Старый был князем в Северной Британии в VI веке и двоюродным братом 
Уриена, князя Регеда. Все его сыновья были убиты в битве еще при его жизни, и 
легенда изображает его одиноким стариком, погруженным в воспоминания. 
Приписывание ему стихотворений соответствует приписыванию баллад Ойсину, сыну 
Финна. Впрочем, Лливарх был историческим лицом. Дошедшие до нас поэтические 
отрывки, лишенные прозаического контекста, даже в тех случаях, когда текст 
хорошо понятен, не составляют единого целого. Чаще всего цитируются энглины из 
плача о старости. Как часто бывает в ранней валлийской и ирландской поэзии, 
строфы связываются между собой повторяющейся начальной формулой.
ПЛАЧ О СТАРОСТИ
(отрывок)

До того, как согнулась моя спина, я был храбр. 
Меня приветствовали в пиршественном зале 
Поуиса, райского сада Уэльса. [268]
До того, как согнулась моя спина, я был красив.
Мое копье было первым в атаке.
Моя спина согнута. Я угнетен и печален.
Деревянный костыль, это осень.
Папоротник сер, колосья желты.
Я презирал то, что ныне люблю.
Деревянный костыль, это зима.
Люди много говорят над своим питьем.
Никто не подходит к моему ложу.
Деревянный костыль, это весна.
Кукушки серы. На пиру свет.
Ни одна девушка не любит меня.
    Плач продолжается: то, что больше всего он любил, теперь ненавистно: 
женщина, незнакомец, молодой конь; то, что он больше всего ненавидел, теперь 
навалилось на него: кашель, старость, болезнь и печаль. В конце этой мрачной 
жалобы он даже желает смерти.
   Другая группа энглинов, прежде связывавшихся с именем Лливарха Старого, как 
показал сэр Ивор Уилльямс, относится к утерянной саге о Кинддилане, владыке 
Пенгверна под Шрусбери, который жил в начале VII века и погиб в бою с 
англичанами. В самом деле в этих поэмах нет упоминания о Лливархе. Это речи, 
вложенные в уста Хеледд, сестры Кинддилана, которая оплакивает смерть своего 
брата. Один отрывок широко известен и заслуживает цитирования. Он начинается с 
плача по чертогу Кинддилана:
ЧЕРТОГ КИНДДИЛАНА
Чертог Кинддилана темен сегодня,
Без огня, без ложа.
        Я немного поплачу, а затем замолчу.
Чертог Кинддилана темен сегодня,
Без огня, без свечи.
Кто, кроме Бога, сохраняет мой разум?
Чертог Кинддилана, ты утратил свою красоту.
Твой щит в могиле;
Пока он был жив, не было здесь плетня в проломе.
        Чертог Кинддилана темен сегодня,
Без огня, без музыкантов;
Слезы бороздят мои щеки.
Чертог Кинддилана, мне больно видеть его,
Без крыши, без огня;
Мой господин мертв, а я все живу.
Чертог Кинддилана печалит меня,
      После столь многих дружеских встреч,
Что я видела у твоего очага. [269]

Затем Хеледд описывает орлов, кричащих над телами павших:
ОРЕЛ ЭЛИ
Орел Эли кричит сегодня.
Он пировал на крови,
        Крови из сердца Кинддилана Прекрасного.
Орел Эли, я слышу его сегодня.
Запятнан кровью он. Я не осмеливаюсь к нему подойти.
Он в лесу. Тяжела моя скорбь.
        Хохлатый серый орел Пенгверна, сегодня
Громок его крик,
Жадный до плоти того, кого я любила.
        Хохлатый серый орел Пенгверна, сегодня
Громок его шум,
Жадный до плоти Кинддилана.
        Хохлатый серый орел Пенгверна, сегодня
Его коготь поднят,
Жадный до плоти того, кого я люблю.
Орел Пенгверна будет кричать вдали сегодня,
Он будет пировать (?) на людской крови.