Как считает Г.Л. Оболенский - автор большого исследования о Павле Петровиче, - 
первым, кто произнес слово "безумец" в отношении императора Павла I, был 
английский посол Уитворт, который, узнав о сближении России с Францией, писал в 
Лондон: "Император в полном смысле слова не в своем уме..."

И тотчас слух "о безумии" царя стал распространяться его друзьями. Н.П. Панин: 
"Тирания и безумие"; посол Сардинского королевства Бальбо: "Настоящее 
сумасшествие царя"; С.Р. Воронцов: "Правление варвара, тирана, маньяка" [61].

Серьезно занимавшийся эпохой Павла I историк Н.Я. Эйдельман привел немало 
примеров того, как выдумка, анекдот становились "историческим фактом" под пером 
недобросовестных историков и затем кочевали из одной работы в другую. На 
поверку же все оказалось, мягко говоря, ложью. Известно, что Павел I будто бы 
на бумагу, "содержащую три разноречивых мнения по одному и тому же вопросу, 
наложил бессмысленную резолюцию: "Быть по сему"". Однако, как пишет Эйдельман, 
М.В. Клочков, исследовавший этот вопрос в начале XX века, нашел этот документ. 
Там действительно было три мнения: низшей инстанции, средней и высшей - Сената. 
Резолюция Павла, естественно, означала согласие с последней [99].

Естественно, что "безумие" царя видели и в его решении "покорения Индии".

Уже в декабре 1800 г. Павел I обращается с посланием к Бонапарту и это 
свидетельствует, что фактически устанавливаются мирные отношения между двумя 
великими державами, в условиях формально непрекращенной войны.

12 января 1801 г. атаман Войска Донского Орлов получает приказ "через Бухарию и 
Хиву выступить на реку Индус". 30 тысяч казаков с артиллерией пересекают Волгу 
и идут через Казахстан.

В учебниках по истории можно было прочесть об этом как об очередном "безумстве" 
русского Императора. На самом же деле план этого похода был согласован с 
Наполеоном и в его основу были положены совместные действия русского и 
французского корпусов. Командиром этой объединенной армии был назначен, по 
просьбе Павла I, генерал Массена, его корпус должен был через Черное море 
соединиться с 35-тысячной русской армией в Астрахани.

Император был уверен в успешном завершении плана разгрома Англии в Индии. И 
хотя план этот хранился в глубокой тайне, англичане узнали о нем. Это привело с 
одной стороны - к падению 2 февраля 1801 г. правительства Питта, а с другой 
стороны - к напряжению до предела отношений с Россией.

Вся Европа находилась в ожидании...

Весть пришла оттуда, откуда ее ожидали меньше всего. Узнав о смерти Императора 
Павла, Наполеон пришел в неописуемую ярость. Он был убежден, что это дело рук 
англичан: "Они промахнулись по мне 3 нивоза, но попали в меня в Петербурге". 
Англия была спасена, но и история Европы пошла по другому пути.

Нельзя не согласиться с утверждением известного российского историка В.О. 
Ключевского о Павле I: "Этому царствованию принадлежит самый блестящий выход 
России на европейской сцене".

Действительно, никогда еще Россия не имела такого авторитета и могущества на 
международной сцене, как это произошло в период кратковременного царствования 
Императора Павла I.

Как совершенно справедливо заметил Г.Л. Оболенский: "Да, поистине велика бывает 
цена предвзятости, ибо неправда, даже много раз повторенная, все равно никогда 
не станет правдой. Зато она порождает искаженное общественное мнение, в ее сети 
попадаются не только ее инспираторы и их доверчивые современники, но и потомки. 
Утвердившись, искаженные представления проникают в историческое сознание, 
порождая устойчивые стереотипы-химеры. Так произошло не только с Петром III, у 
которого исказили даже внешность, но, как видим, и с его сыном" [61].

"В начале нашего столетия, - пишет Н.Я. Эйдельман, - вопрос о душевной болезни 
Павла стал предметом исследования двух видных психиатров. В 1901-1909 гг. 
выдержала восемь изданий книга П.И. Ковалевского, где автор (в основном 
ссылаясь на известные по литературе "павловские анекдоты") делал вывод, что 
царь принадлежал к дегенератам второй степени с наклонностями к переходу в 
душевную болезнь в форме бреда преследования". Однако профессор В.Ф. Чиж, 
основываясь на более широком круге опубликованных материалов, заметил, что 
Павла нельзя считать маньяком, что он "не страдал душевною болезнью и был 
психически здоровым человеком". Уже в ту пору, когда обнаружилось расхождение у 
психиатров, было ясно, что чисто медицинский подход к личности Павла без 
должного исторического анализа явно недостаточен" [99].

Г.Л. Оболенский приводит слова И.С. Тургенева, писавшего в 1860 г. о Павле I, 
которого А.И. Герцен назвал "коронованным Дон-Кихотом". "При слове Дон-Кихот мы 
часто подразумеваем просто шута, слово "донкихотство" у нас равносильно со