испанцев. 
Гуаска Тикисоке поднял победительницу, распростершуюся, по обычаю, у его 
ног, и накрыл плечи девушки великолепным плащом, а на голову ей возложил 
корону — золотой полумесяц с высоко поднятыми краями. Ожили толпы 
индейцев на берегу. Откуда-то взялись огромные кувшины с сапкуа, хмельным 
напитком, настоенным нa кукурузных зернах. Послышались звуки печальных, на 
редкость приятных песен. Кесада и приближенные к нему капитаны подошли к 
Гуатавите. «О чем поют твои люди?» — поинтересовался генерал. «Благодарят 
богов за то, что они указали нам самую быструю и потому самую святую девушку. 
Теперь она будет служить в храме самому Солнцу»,— ответил Гуатавита. «А 
правда ли, как говорили нам индейцы из других долин, что ты имеешь 
обыкновение смазывать себя золотой пылью и смывать ее в озере?» — продолжал 
Кесада. «Это бывает однажды в жизни каждого правителя из рода Орла. В день, 
когда великие боги разрешают ему украсить лицо благородными украшениями, 
когда великая Фуратена, сделавшая эти воды своим домом, благословляет его 
править своим народом. Только тогда мы одеваем золотую кожу».— «А нельзя ли 
сыновьям Солнца взглянуть, как это делается?» — вкрадчиво спросил Кесада. 
«Нет,— последовал лаконичный ответ.— Золотой порошок нужно собирать всю 
жизнь. Только мой возлюбленный племянник, сын старшей сестры Турачоке, 
наденет сияющий покров, когда придет его черед сменить меня». 

И хотя не все было понятно в словах знатного индейца, Кесада вынужден 
был признать: то, что казалось ему недавно бредом — в самом деле, не безумие ли 

бросать в воду драгоценности! — оказалось явью. Поистине они попали в 
сказочную страну. Размышления Кесады прервал бравый Ласаро Фонте. К 
удивлению Кесады, он просил у него не больше не меньше как разрешения... 
осушить озеро Гуатавита. «Терпение, мой друг, терпение,— ответил Кесада,— мы 
еще не хозяева, а незваные гости в этой стране». 


Вскоре хозяева и гости возвратились во дворец. Испанцы были приглашены 
на трапезу в один из роскошных залов. Получили они и драгоценные дары — 
золотые кубки и чаши, украшенные изумрудами, тонкие плащи. Опытным 
взглядом они определили, что здесь есть чем поживиться. Но не сейчас. Нужно 
дать понять местным касикам, что суачиас умеют ценить дружеское 
расположение. 

Внимание Кесады привлек юноша, чем-то очень похожий на Гуатавиту. 
«Это мой младший племянник, я пришлю его тебе, когда кончится праздник 
благодарения; если хочешь, он будет служить тебе верной службой»,— 
предложил Гуаска Тикисоке Кесаде. «Мальчишка бегает быстрее ваших оленей, 
плавает, как утка, вынослив и ловок, как обезьяна. Да будет он знаком союза 
между сыном Орла и сыном Солнца. К тому же ему известно много ваших 
слов».— «Откуда же?» — удивился Кесада. Слегка улыбнувшись, Тикисоке 
ответил: «Уже много дней он стал вашей тенью и следует за вами в толпе 
индейцев». И Кесаде показалось, что ему действительно знакома эта ладно сбитая 
фигурка, темные изучающие глаза, смышленое лицо. «Неплохой лазутчик,— 
подумал генерал про себя.— А Гуатавита совсем не прост». 

Уже давно ушли на покой необыкновенные гости Гуатавиты, а тот все еще 
сидел в глубокой задумчивости на четырехногом «дутро» — троне. Вот и пришел 
конец власти грозного сипы. Напрасно Парящий орел собирал своих воинов на 
подмогу суачиас. Сыновья солнца сами расправились с коварным Тискесусой. 
Лазутчики-гуатавитяне из укромных засад следили за стычками между воинами 
сипы и пришельцами. Шаг за шагом отступали его недавние враги. И каждый раз 
радость наполняла сердце Гуатавиты. И пусть месть, завещанная предками, 
совершена не его руками, а этими странными суачиас, которые живут как люди, 
но могущественны как боги, все равно это хорошо. 

«Что даст союз с грозными посланцами Солнца? Не погубит ли он меня? Но 
ведь к их ногам склонились все бывшие союзники и вассалы сипы. Да и можно ли 
противиться воле всемогущих богов?» Смутные, неясные предчувствия не давали 
ему покоя. Все, что окружало чужестранцев, было так необычно, так непонятны 
были их намерения, что Гуаска Тикисоке пребывал в полной растерянности. Его 
утешало только одно: хорошо, что он успел спрятать сокровища, гордость и славу 
его рода, в потаенном месте, известном одному ему. Настанет время, и они будут 
сложены к ногам его любимца и наследника Гуаски Паусо, который в уединенном 
храме готовится к посвящению. 

На исходе тревожной ночи Гуатавита принял единственное решение — 
приставить к главному суачиа одного из многочисленных своих племянников, по 
имени Гуаска Чута. Ведь недаром имя его значило Орлиный глаз. Что-нибудь он 
да увидит. Распрощавшись с Гуатавитой, испанцы двинулись на поиски горы 
зеленых камней — «чуекута», так индейцы называли изумруды. Словно желая 
побыстрее избавиться от чужеземцев, местные жители с готовностью брались 
показать дорогу в места, где чуекута собирали пригоршнями. Что бы там ни 
было, а все это выглядело заманчиво. 

Сорок всадников во главе с капитаном Валенсуэлой немедля отправились в 
путь. Вскоре действительно на горизонте показалась причу