соперницы Санта-Марты. Здесь 
же нашли убежище и команды двух других бригантин, которые пощадил шторм. 

Один из потерпевших, капитан Кардосо, с трудом нашел трех человек, 
которые согласились вместе с ним отправиться в Санта-Марту, чтобы рассказать 
там о трагическом происшествии. Остальные наотрез отказались возвращаться. 
Среди них был и главный капитан флотилии Диего де Урбина. Крайне 
разочарованный неудачным началом экспедиции, он подговорил еще нескольких 
капитанов и вместе с ними сбежал в Панаму. Пройдя через перешеек, они 
отправились в Перу искать свое конкистадорское счастье. 

Пришлось тяжелобольному Педро де Луго сделать еще одно усилие и 
направить нарочного в Санто-Доминго за новыми судами. Под командой нового 
капитана Хуана Гальегоса они отправились вскоре в Картахену, чтобы забрать 
там остатки экипажа. Испанцы вновь пустились на штурм непокорной 
Магдалены. С «превеликим трудом», как пишут хронисты, удалось наконец 
преодолеть сопротивление ее вод и двинуться против течения. Судам предстояло 
пройти около 150 лиг до встречи с отрядом Хименеса Кесады. Произошла эта 
встреча в сентябре 1536 г. Минуло пять месяцев с начала похода, а испанцы все 
еще блуждали в низовьях Магдалены. 

Тем не менее Кесада не терял присутствия духа. Хотя и не сулила успеха 
экспедиция, начавшаяся столь прискорбно, ему удалось договориться с вновь 
прибывшими о равноправном дележе будущей добычи. Велика же магическая 
сила клятв и посулов — солдаты и впрямь приободрились. Они верили своему 
генералу. 

Новый член экспедиции Хуан Гальегос, бывалый моряк и опытный 
конкистадор, прежде доставлял грузы из Санто-Доминго в Санта-Марту. Он 
быстро смекнул, что ему представляется возможность заняться более счастливым 
промыслом. 

При виде толпы изрядно потрепанных, голодных испанцев делец и 


коммерсант Гальегос сразу же оценил выгоды своего положения. Его мало 
тревожили страдания ближних. «У меня быстрая, крепкая бригантина, куда 
захочу, туда и отправлюсь; в трюмах полно продовольствия, есть и лекарства, 
немало и одежды, найдется чем торговать, есть и кому продавать»,— рассуждал 
он. И вскоре начался беззастенчивый торг. Продвигаясь вверх по реке, следуя 
вдоль обоих берегов Магдалены, Гальегос добывал маис у индейцев и вместе с 
другими товарами сбывал его своим голодавшим товарищам на суше по 
баснословным ценам. Сохранились документы, со всей очевидностью 
изобличающие сего «благородного рыцаря», которому безразлично было, с кого 
драть три шкуры: с индейца или с попавшего -в беду соотечественника. 

Разумеется, поведение Гальегоса было не по душе Кесаде, но приходилось 
закрывать глаза на многое. Уходило драгоценное время, таяли терпение людей, 
вера в успех предприятия. А надо было идти дальше, на юг, идти во что бы то ни 
стало. 

Наконец оба отряда двинулись вверх по реке. Первое время проводниками 
служили испанцы, которые осели здесь среди местных индейцев лет за пять до 
Кесады. Это были солдаты, отставшие от экспедиции немецкого конкистадора 
Альфингера. Однако вскоре проводники потеряли направление и завели 
сухопутный отряд в глухие дебри, где он и проплутал целых 12 дней. С большими 
потерями испанцам удалось вновь выбраться на Магдалену. 

Как быть дальше? Правый и левый берега реки — дикие, непроходимые 
заросли. Проводников не было, так же, впрочем, как и карт. Даже небо над 
головой выглядело непривычным. Н хотя небосклон усеяли яркие звездные 
россыпи, эти чужие звезды не были путеводными для людей из северных стран. 
Однако выбора не оставалось. Совет капитанов принял решение продолжить путь 
по левому берегу реки. 

Хименес Кесада обратился к войску с таким напутствием: «Сеньоры! Если я 
и испытываю печаль, то причина тому смерть и гибель многих наших товарищей. 
Но печаль моя не сродни отчаянию, она как бы часть нашего естества. Всем нам 
ведомо — коли отправляешься в поход за тридевять земель, готовься шагать в ногу 

со смертью. Таков суровый закон войны... То, что двое наших людей предали 
нас,— я имею в виду дона Диего де Урбину и дона Диего де Кордову,— меня не 
беспокоит. Напротив — их поступок мне кажется благом: ведь теперь мы знаем, 
что это были за рыцари. Если корабль гибнет в бурю, то разве сдается на милость 

морю его команда? Если стрелок бьет мимо цели — разве отбрасывает он арбалет 
в сторону? 

Было бы позором для нас вернуться ни с чем. Вот почему я приказываю 
всем выйти в путь с первым проблеском зари, ибо намерен я отправиться 
дальше». 

И таков был авторитет этого человека, что, выслушав его, солдаты обрели