песо и 10 томинов — сумму ничтожную. 
Впрочем, Кесада утешал себя тем, что добыл сведения о дальнейшем маршруте. 
Теперь он твердо знал — надо идти на запад, по течению реки Сесар. 

Позади четыре недели мучительного пути, позади первый круг ада. И сразу 
же начался второй. 

В новых местах все было иначе — как в другой стране: царство 
бесчисленных ручейков и речек, озер и топей, крики неведомых птиц, рев диких 
зверей, тяжелый, гнетущий запах затопленного леса. Ни клочка твердой земли 
под ногами. 

Нелегко было добраться сюда с побережья, но продвигаться вдоль реки 
оказалось еще более мучительным. И тогда (впрочем,так же, как и теперь) берега 
реки Сесар представляли собой дремучие, непролазные леса, перевитые лианами, 
заваленные буреломом. Это была подлинная сельва, сельва дикая и враждебная. 

Но Кесада не сдавался. Да у него и не было другого выхода. Чрезвычайная 
обстановка требовала чрезвычайных решений. Кесада лично отобрал самых 
сильных и выносливых солдат. Вооружившись секачами и тяжелыми ножами — 
мачете, они вышли вперед и начали прорубаться сквозь береговые заросли. 
Временами Кесада сам присоединялся к мачетерос, вдохновляя их личным 
примером. 

Если раньше людей угнетали жара и жажда, то теперь воды было слишком 
много. Она пропитывала, казалось, все — землю под ногами и небо над головой. 
Удушливый влажный воздух разъедал одежду, проникал в легкие. Появились 
первые больные — они желтели, бредили, их тело сотрясала омерзительная 
дрожь. Это была тропическая лихорадка, враг беспощадный. И никто не знал, как 
с этим врагом бороться. 

А бурные протоки, кишевшие кайманами! Их приходилось преодолевать 
вплавь. Иногда наводили временные висячие мосты. За сутки порой проходили 
всего лишь короткую испанскую лигу. 

Генерал Кесада и его войско стоически выдержали трудности. 26 июля 1536 
г. они вышли на правый берег Великой реки, к назначенному месту встречи — 
селению Тамаламеке (правильнее — Тамараме, что значит «пальмовое селение»). 

Однако радость сменилась вскоре удивлением, затем легким беспокойством 
и, наконец, сильной тревогой. Бригантин не было. Предпринятые по приказу 
Кесады розыски ничего утешительного не дали. Река была пустынна. Огромное 
войско расположилось на берегу, снедаемое муками голода. В довершение всего 
начались тропические ливни. Сладкие видения богатой добычи таяли как дым. 
Мрачные и раздраженные солдаты бесцельно бродили по лагерю. К этому 
времени погибло уже 200 человек. Кесада терялся в догадках. Что это — измена, 
несчастье, катастрофа? 

Только к концу второго месяца томительного ожидания вдали показались 
долгожданные паруса. Каково же было разочарование Кесады, когда он узнал от 
вновь прибывших о гибели кораблей. Много удивительного рассказал 
надменный, с хитроватым прищуром глаз незнакомец Хуан Гальегос — капитан 
новой флотилии. 

Нет, не зря опасались испанцы коварной Магдалены. Эта строптивая река 
не захотела пропустить непрошеных гостей. Дело обстояло так. Через несколько 


дней после выхода Кесады из Санта-Марты собрались в путь и моряки. В селении 
Унхаке, в восьми лигах от устья Магдалены, были завершены последние 
приготовления. Когда все разместились по кораблям, капитан Диего де Урбина 
дал знак к отправлению. Поплыли вдоль берега на запад. Море спокойно 
плескалось у бортов кораблей. Уже показались низкие, полузатопленные, густо 
заросшие берега устья, как вдруг налетел яростный шторм. 

Стремительные желто-бурые воды Магдалены мгновенно рассеяли 
испанскую эскадру. Река на своем пути с корнем выворачивала гигантские 
деревья, подмывала берега, с бешеной скоростью выносила далеко в море 
истерзанные лесины, все сметая на своем пути. И в наши дни крупные речные 
суда с трудом форсируют устье Магдалены. Быстрое течение крутит их, как 
соломинки, прижимает к берегу, словно это легкие индейские каноэ. Не мудрено, 
что четыре столетия назад преодолеть эту дьявольскую горловину было делом 
куда ,более рискованным. 

Шквальный ветер подхватил бригантины, пронес их мимо острова 
Саламанки, что подобно брошенному поперек течения огромному камню 
закрывал устье реки, и увлек их далеко на запад. Утлые испанские суденышки 
быстро потеряли друг друга из виду. Первой затонула фуста, затем еще три 
корабля. Все драгоценное снаряжение пошло ко дну. Немногим удалось 
выбраться на берег, да и те угодили прямо под индейские стрелы. Оставшиеся в 
живых пешком добрались до Картахены, давне