ветали гуманитарные 
науки, возрождались великие творения искусства древних греков и римлян, 
создавались новые шедевры мастерами этой во всех отношениях новой эпохи. И 
всюду, в какой бы области человеческого знания или деятельности ни 
произносилось новое слово, оно наталкивалось на сопротивление католической 
церкви – классического феодального института, тормозившего поступательное 
движение общества, боровшегося против "пагубных новшеств" XVI в.
     Став оплотом контрреформации и активным участником колониальных захватов, 
косвенно подрывавших тот самый феодальный порядок, который защищала 
контрреформация, испанский абсолютизм и его союзница церковь не смогли 
полностью изолировать Испанию от новых веяний XVI в. Самая идея объединенного 
абсолютистского испанского государства, открытие новых земель и создание 
могущественной испанской империи, во владениях которой никогда не заходило 
солнце, борьба с реформацией, необходимость обосновать террор по отношению к 
иудеям и маврам, захватнические войны, завоевание и покорение многих "новых" 
народов – все это не могло не вызвать и в действительности вызвало огромное 
брожение в умах людей, ожесточенные споры, дискуссии, столкновения мнений, 
породило многочисленные теории и объяснения происходившим событиям.
     Во время конкисты завоеватели и сопровождавшие их миссионеры столкнулись с 
совершенно новой, неожиданной для них проблемой. Довольно быстро они убедились, 
что открытые Колумбом земли вовсе не были сказочной Индией, Катаем (Китаем) или 
Сипанго (Японией), а индейцы вовсе не обитатели этих азиатских стран. Если так, 
то кем же они тогда были? Такими же людьми, как испанцы – христиане? Но ведь 
эти существа ходили голыми и поклонялись идолам. Значит, их никак нельзя было 
приравнять к испанцам. Имели ли они вообще "душу"? Следовало ли считать их 
грешниками или безответственными младенцами? А может быть, они вообще не были 
людьми, хотя внешне и походили на них? Наконец, откуда они взялись, как 
появились на свет?
     Испанские богословы лихорадочно листали Библию и труды отцов церкви, 
пытаясь найти в них какой-либо намек на Новый Свет и его странных обитателей. 
Но вразумительного ответа не получалось. Одни церковники утверждали, что 
индейцы происходят от Каина, убившего Авеля, другие,и что они потомки Хама, 
сына пророка Ноя, проклятого отцом за дерзость; третьи, что они потомки одного 
из некогда исчезнувших колен израилевых, т. е. чистокровные иудеи. Были и такие 
богословы, которые утверждали, что индейцы не люди, а звери, животные.
     О разнобое, который существовал в этом вопросе, можно судить по следующим 
двум диаметрально противоположным высказываниям, одно из которых принадлежит 
хронисту Овиедо-и-Вальдесу, другое – Бартоломе де Лас Касасу. Первый писал в 
своей "Всеобщей и естественной истории Индий", изданной в Севилье в 1535 г.: 
"Индейцы по своей природе ленивы и порочны, меланхоличны, трусы и вообще 
бессовестные лжецы. Их брак лишен таинства, это святотатство. Они 
идолопоклонники, развратники и занимаются мужеложеством. Их главная забота – 
жрать, пить, поклоняться их истуканам и совершать животные бесстыдства. Что 
можно ожидать от людей, черепа которых столь тверды, что испанцы должны 
оберегаться в сражениях с ними, не бить их мечами по голове, так как мечи 
тупеют от этого?"
     Приблизительно в то же самое время Лас Касас писал: "Бог сотворил этих 
простых людей без пороков и хитрости. Они очень послушны и преданы их 
собственным господам и христианам, которым служат. Они исключительно терпеливы, 
миролюбивы, добродетельны. Они не драчуны, не мстительны, не злопамятны, не 
мелочны. Кроме того, они более деликатны, чем сама принцесса, быстро умирают от 
работы или болезней. Несомненно, они были бы самыми благословенными людьми в 
мире, если бы почитали настоящего бога" (Las Casas В. de. Coleccion de tratados.
 1552-1553. Buenos Aires, 1924, p. 7-8).
     Необходимость найти ответ на многие вопросы, порожденные конкистой, 
объясняет тот факт, почему в период "расцвета" деятельности инквизиции в 
Испании могли выходить работы Барто-ломе де Лас Касаса и его единомышленников, 
настроенных оппозиционно и к внутренней, и к внешней политике Испании. Критика 
испанской действительности зачастую подавалась в этих работах опосредствованно, 
через критику колониальных порядков и советы, как лучше управлять заморскими 
владениями, соблюдая интересы местного населения, с большей для короля выгодой.
     Центрами острейшей идеологической борьбы стали церковь и подчинявшиеся ей 
университеты. Корона разрешала высказывание самых еретических мнений, пока не 
затрагивались ее прерогативы и не подвергались сомнению ее права на абсолютную 
власть. Зная эту ее слабость, участники споров заверяли короля в своей 
лояльности. Корона внимательно прислушивалась к этим словесным баталиям, даже 
сама их поощряла, пытаясь извлечь из них определенную пользу для себя: с одной 
стороны, в этих спорах выявлялись нужные ей идеи и люди, с другой – споры в 
известной степени разделяли церковь на враждующие течения, что превращало 
королевскую власть в арбитра, а точнее – в вершителя судеб церкви.
     Когда дискуссия о судьбах Нового Света приняла слишком радикальный 
характер, Карл V повелел 10 ноября 1539 г. прекратить ее на том основании, что 
завоевание Америки было совершено с разрешения папы и что подвергать сомнению 
право Испании на владение заморскими землями могло "нанести большой вред и 
вызвать беспорядки, а также повредить интересам бога и нанести ущерб папскому 
престолу" (Friede J. Bartolome de Las Casas, precursor del anticolonialismo. Su 
lucha у su derrota. Mexico, 1974, p. 17-18). Король приказал все выступления и 
заявления церковников, как и другие документы на эту тему, собрать и переслать 
правительству и впредь без его разрешения этих вопросов публично не обсуждать. 
Но этот приказ в связи с отъездом короля во Францию не был приведен в 
исполнение.
     Испанские конкистадоры завоевали американские земли в течение весьма 
коротк