nflictos 
sociales у economicos de nuestra historia, v. I. Bogota, 1960, p. 121). 
Панегиристы ордена указывали на наличие вооруженных отрядов гуарани, 
подчинявшихся иезуитам, как на доказательство "свободы", которой якобы 
пользовались жители редукций. Но наличие таких отрядов еще не подтверждает этот 
тезис. Известно, что в Европе армии феодалов состояли в основном из крепостных, 
которые тоже сражались и гибли за своих сеньоров.
     Уругвайский историк Франсиско Бауса (Ibid., p. 129) утверждает, что 
иезуитская "республика" якобы воплотила в жизнь самые смелые мечты апостолов: 
иезуиты обучали индейцев ремеслам, грамоте, под руководством "святых отцов" они 
трудились в мастерских, у них даже имелся свой театр. Но это еще не делало их 
свободными, как не делал свободными негров-рабов труд на хлопковых и сахарных 
плантациях.
     Иезуиты умели извлекать прибыль из своих владений не хуже, чем их 
противники-пуритане в Новой Англии или голландские поселенцы в Индонезии. 
Нельзя не согласиться со следующей оценкой X. К. Мариатеги: "Быть может, только 
иезуиты с присущим им практицизмом продемонстрировали в Перу, как и в других 
частях Америки, способность к экономическому созиданию. Отданные им латифундии 
процветали" (Мариатеги X. К. Семь очерков истолкования перуанской 
действительности. М., 1963, с. 57).
     Редукции в описании некоторых иезуитов выглядят не то детским садом, не то 
богадельней. Иезуиты, оказывается, только тем и занимались, что приумножали 
духовные и физические блага своих подопечных: учили их чтению и письму, музыке, 
ремеслам, военному искусству, заботились об их здоровье, отдыхе, душе. Однако 
при более пристальном рассмотрении системы, установленной иезуитами в редукциях,
 солнечная картина жизни гуарани тускнеет, на ней весьма отчетливо проявляются 
черные пятна. Все авторы, в том числе и иезуиты, сходятся на том, что жизнь 
индейцев в редукциях была до предела регламентирована, включая брачные 
отношения, которые совершались по сигналу колокола в 11 часов вечера; индейцы 
работали от зари до захода солнца, продукты их труда присваивались иезуитами. 
Гуарани жили в нищете, антисанитарии, скудно питались, ходили босиком, гибли от 
различных эпидемий. Иезуиты чинили над ними суд и расправу, наказывая плетьми 
за малейшее нарушение установленного порядка. Иезуиты жили в прекрасных 
зданиях; церкви, выстроенные индейцами, сверкали украшениями из золота, серебра 
и драгоценных камней. Труд индейцев приносил огромную выгоду ордену. Иезуиты 
поставляли на международный рынок большие партии иерба-мате (парагвайский чай), 
хлопка, кож, дубильного экстракта, воска, табака, зерна и других продуктов, 
полученных в результате труда индейцев.
     Каков же был социальный характер иезуитских владений в испанских и 
португальских колониях Америки, в том числе в их парагвайском "государстве"? 
Аргентинский историк Серхио Багу считает, что иезуитские поселения сохраняли 
"сильный доколумбовый привкус", в них аграрная индейская первобытная община 
была приспособлена служить новой колониальной действительности. Иезуитские 
миссии выделяли значительную часть произведенных ценностей торговле (Bagu S. 
Economia de la Sociedad Colonial. Buenos Aires, 1949, p. 128).
     Аргентинский историк Луис Роке Гондра указывает, что иезуитские миссии не 
подходят ни под одну из известных экономических и юридических форм 
собственности. Это не был первобытный коммунизм ни по своей организации, ни по 
своим действиям, не была это и система частной собственности и эксплуатации с 
участием свободного и оплачиваемого труда (Gondra L. R. Historia economica de 
la Rupublica Argentina. Buenos Aires, 1943, p. 315).
     По мнению Уильяма З. Фостера, иезуитские "миссии были не чем иным, как 
просто-напросто церковным вариантом испанского феодального поместья, со всеми 
присущими ему формами эксплуатации, прикрытыми лишь позолотой религиозной 
пропаганды и обрядности. Первобытнообщинный строй индейцев монахи использовали 
в своих целях. Земля миссии принадлежала соответствующему католическому ордену, 
который ею и распоряжался, и обрабатывали ее индейцы, получившие за это 
маленькие индивидуальные наделы, на которых они выращивали фрукты и овощи для 
собственного употребления. Другими словами, они были такими же пеонами, как и 
индейцы, прикрепленные к поместьям светских землевладельцев. Некоторых индейцев 
монахи обучали ремеслам, а потом эти индейцы бесплатно построили для церкви 
тысячи зданий. Эти миссионерские церкви можно было видеть повсюду в Латинской 
Америке, от Калифорнии до Чили" (Фостер У. З. Очерки политической истории 
Америки, с. 137).
     Точка зрения Уильяма З. Фостера совпадает с мнением А. М. Хазанова, 
который считает, что "редукции в Бразилии – клерикальная разновидность 
португальского феодального поместья (фазенды) со всеми его характерными 
эксплуататорскими чертами, хотя и прикрытыми эффектной мишурой и церемониями 
католического культа" (См.: Хазанов А. М. Предисловие к кн.: Помбу Р. История 
Бразилии. М., 1962, с. 9).
     М. С. Альперович склоняется к мысли, что речь идет "скорее о 
феодально-крепостническом строе с некоторыми элементами рабства" (Альперович М. 
С. История Парагвая в освещении новейшей буржуазной историографии. – "Вопросы 
истории", 1970, № 1, с. 72; он же. Революция и диктатура в Парагвае (1810-1840).
 М., 1975, с. 3-31).
     На наш взгляд, иезуитские владения – церковный вариант энкомьенды, в 
которой индейцы находились в полной зависимости от отцов-иезуитов на положении 
"церковных рабов". Наряду с ними у иезуитов имелись и обычные рабы-негры. 
Степень зависимости индейцев была значительно более всеобъемлющей, чем в 
энкомьендах, и в то же самое время здесь сохранялись в большей степени элементы 
первобытнообщинного строя, хотя производство редукций предназначалось в 
основном для экспорта, было связано с мировым рынком.
     Многие историки считают, что миссионеры, в первую очередь иезуиты, 
пытались создать в Америке свою собственную колониальную империю. Уильям З. 
Фостер пишет,