istoria del Tribunal 
de la Inquisition de Lima (1569-1820), v. I, p. 119).
     Кульминационным моментом инквизиционного процесса являлось аутодафе, на 
котором инквизиторы перед народом и властями оглашали приговор своим жертвам и 
подвергали их наказаниям. Аутодафе совершались по мере накопления осужденных и 
приурочивались к большим праздникам. Например, в аутодафе 25 марта 1601 г. в 
Мехико участвовали 143 "еретика", из них 32 были обвинены в кальвинизме и 
лютеранстве, 4 подвергнуты сожжению (Greenleaf R. E. Op. cit., p. 209).
     Эти "акты веры" означали, как учила церковь, торжество истинной веры над 
силами зла, олицетворяемого дьяволом в его многочисленных и разнообразных 
проявлениях. Аутодафе обставлялось празднично, торжественно. В день его 
проведения город принимал вид веселой фиесты: балконы украшались коврами, всюду 
вывешивались флаги, женщины одевали свои лучшие наряды. На центральной площади 
сооружался больших размеров помост с балдахином, под которыми восседали 
вице-король и инквизиторы, а ступеньками ниже – остальные власти.
     С не меньшей тщательностью и усердием готовилось и кемадеро. 
Заблаговременно завозились сухие дрова, хворост, веревки, вкапывались столбы, к 
которым привязывали осужденных на костер. Расходы по устройству помоста и 
кемадеро, разумеется, оплачивались самими жертвами инквизиции, имущество 
которых ею конфисковывалось. С полным основанием поэтому мог заявить один из 
смертников – Томас Бревиньо де Собремонте своим палачам, когда его готовили 11 
апреля 1649 г. в г. Мехико к костру: "Не скупитесь на дрова, они мне обошлись 
слишком дорого, чтобы мне их еще жалели" (Lea H. Ch. Op. cit, p. 288).
     О том, как происходило аутодафе в Мексике, рассказал англичанин Майлс 
Филиппе в своих воспоминаниях, опубликованных в Лондоне в 1589 г.
     Филиппе принадлежал к группе пленных английских и французских корсаров 
(или пиратов, как их называли испанцы), осужденных инквизицией в Новой Испании 
в 1571 г. Корсарам было предъявлено обвинение в принадлежности к лютеранской и 
другим "отвратительным сектам". Следствие по их делу велось около трех лет. Все 
они были подвергнуты пыткам, которые продолжались три месяца, и все, за 
исключением двух – англичанина Джорджа Раблея, матроса, и француза Марина Корню,
 брадобрея, "сознались", раскаялись, приняли католическую веру и были 
приговорены к порке и каторжным работам на галерах пни к длительным срокам 
тюремного заключения. Раблей и Корню за проявленное во время следствия 
упрямство закончили свои дни на кемадеро. Сначала их гарротировали, затем 
сожгли. Такая же участь постигла другого корсара – англичанина Роберта Баррета. 
Его отослали в Испанию на доследование и сожгли в Севилье. Годом позже был 
лишен жизни ирландец Уильям Корнелиус, скрывавшийся в Гватемале и пойманный уже 
после аутодафе 1574 г. Его повесили, а потом сожгли. Так же погиб француз Пьер 
Монфри.
     Майлс Филиппе оставил следующее описание аутодафе в Мехико, через которое 
прошли он и его товарищи по несчастью: "После того как инквизиторы смогли таким 
образом (при помощи пыток. – И. Г.) получить от нас самих заявления, дававшие 
им основания осудить нас, они приказали построить в центре рыночной площади 
напротив кафедрального собора огромный помост. За 14 или 15 дней до аутодафе 
они призвали всех жителей при помощи труб и барабанов явиться на базарную 
площадь в день аутодафе с тем, чтобы присутствовать при оглашении приговора 
священной инквизиции против английских еретиков – лютеран и при его исполнении. 
Ночью накануне жестокого события инквизиторы пришли в тюрьму, где мы находились,
 и принесли одежду сумасшедших, которая была нам предназначена. Это были 
санбенито – рубашки из желтой материи с пришитыми к ним спереди и сзади 
красными крестами. Инквизиторы с таким энтузиазмом примеряли нам эти рубашки и 
учили нас, как мы должны вести себя на аутодафе, что не дали нам всю ночь 
заснуть.
     Утром следующего дня мы получили завтрак – чашку вина и кусок хлеба с 
медом, после чего около 8 часов вышли из тюрьмы. Каждый из нас шел отдельно от 
других, одетый в санбенито, с петлей из толстой веревки на шее, держа в руке 
потухшую зеленую свечу. Нас сопровождали стражники. На всем пути к аутодафе 
толпилось множество людей. Путь нам открывали "родственники" инквизиции, 
гарцевавшие на лошадях во главе нашей процессии. На площади мы взошли по двум 
лестницам на помост, где нас усадили на лавки в том порядке, в каком потом 
вызывали для объявления приговора. Вслед за этим по двум другим лестницам на 
помост взошли инквизиторы, вице-король и члены королевского верховного суда. 
Когда они заняли свои места под балдахином, каждый согласно своему рангу, на 
помост взобралось множество монахов – доминиканцев, августинцев и францисканцев,
 всего до трехсот человек, и заняли принадлежащие им места.
     Затем наступил момент торжественного молчания, после чего стали 
зачитываться жестокие и строгие приговоры.
     Первым вызвали некоего Роджера, артиллериста с корабля "Иисус". Он был 
осужден на триста ударов плетью и 10 лет галер.
     Затем вызвали Джона Грея, Джона Броуна, Джона Райдера, Джона Муна, Жоржа 
Колье и Томаса Броуна. Каждый из них был осужден на двести ударов плетью и 8 
лет галер.
     Очередь дошла до Джона Кейса, приговор которому гласил: сто ударов плетью 
и 6 лет галер. За ним вызвали других – всего 53 человека. Приговоры были разные 
– сто или двести ударов плетью и 6, 8 и 10 лет галер.
     Потом вызвали меня, Майлса Филиппса, и приговорили к работам в монастыре 
сроком на 5 лет, без плетей и на ношение санбенито все это время.
     Наконец вызвали последних шестерых, получивших кто по 3, кто по 4 года 
работы в монастыре, без плетей, с обязательным ношением санбенито все это время.

     После этого, когда спустилась ночь, вызвали Джорджа Раблея, Пьера Монфри и 
ирландц