образом, колониальные инквизиторы, как и их коллеги в метрополии, были не 
только профессионально, но и материально заинтересованы в преследовании 
еретиков.
     В период конкисты инквизиторы преследовали индейцев, обвиняя их, как это 
делалось в Испании по отношению к "новым христианам", в тайной приверженности 
их прежней вере.
     Церковники применяли к краснокожим "новым христианам" те же средства 
воздействия, которыми пользовался Торквемада в Испании. Первая из известных 
жертв инквизиции в Америке – индеец Маркос из местности Акольуакан (Мексика), 
арестованный по обвинению в вероотступничестве в 1522 г. О постигшей его каре 
подробностей не сохранилось, как нет данных и о многих других жертвах 
инквизиции, дела которых утеряны, сожжены патриотами в период ликвидации 
"священного" трибунала или впоследствии уничтожены самими церковниками. Не 
исключено, что Маркоса постигла участь другого индейца – Франсиско Мартина де 
Валенсия, казненного по обвинению в "идолопоклонстве" в 1520-х годах (Jimenez 
Rueda J. Herejias y supersticiones en la Nueva Espaiia. Mexico, 1942,p. 1).
     Более подробно освещена деятельность первого епископа, а затем 
архиепископа Новой Испании доминиканца Хуана де Сумаррага, действовавшего с 
1528 по 1548 г. Сумаррага был наделен генеральным инквриитором Испании Алонсо 
де Манрике особыми полномочиями преследовать "всех и каждого, мужчин или женщин,
 живых или мертвых, присутствующих или отсутствующих, любого положения и 
состояния, независимо от занимаемого поста или значения… постоянных или 
временных жителей в пределах мексиканской епархии, виновных, подозреваемых или 
уличенных в ереси или отступничестве, и против всех тех, кто им способствовал и 
помогал" (Greenleaf R. E. The Inquisition and the Indians. A study in 
Jurisdictional Confusion. – In: History of Latin American civilisation, v. I. 
London, 1969, p. 354).
     По указанию Сумарраги вице-король этой колонии Антонио де Мендоса 
обнародовал от имени испанского короля указ, угрожавший расправой индейцам за 
отступничество от католической веры. Индейцы, провозглашал Мендоса, обязаны 
"верить и почитать только одного настоящего бога и должны забыть и забросить 
идолов, принимавшихся ранее за богов, должны перестать поклоняться камням, 
солнцу и луне или какому-либо другому существу. Запрещается совершать в их 
честь жертвоприношения и давать им обещания. Если кто-либо, вопреки данному 
указу, совершит, будучи христианином, нечто похожее, то в первый раз получит в 
качестве наказания публично сто ударов плетью и будет пострижен наголо, а во 
второй раз будет предан суду" (на деле это означало аутодафе с последующим 
финалом на кемадеро).
     Мендоса приказывал индейцев, принявших христианскую веру, а потом 
отказавшихся от нее и тем самым подавших плохой пример другим 
индейцам-христианам или тем из них, кто желает стать таковыми, – сечь плетью и 
остригать, а тех, кто "против нашей христианской веры станет говорить или 
проповедовать, то такие будут арестованы и доставлены суду, будет заведено на 
них дело и они будут подвергнуты жестокому наказанию" (Carreno A. M. Don Fray 
Juan de Zumarraga (Documentos ineditos). Mexico, 1950, p. 51-52).
     Этот указ-предупреждение служил Сумарраге "юридической основой" для суда и 
расправы над индейцами, обвиняемыми в различного рода отступлениях от 
католической веры.
     Из более чем ста опубликованных приговоров Сумарраги по делам таких 
"отступников" приведем для иллюстрации два: первый касается индейца Такастекле 
и его дочери Марии, обвиненных в идолопоклонстве. Как сказано в приговоре, суд 
учел, что обвиняемые проявили на следствии "податливость и раскаяние", а также 
то, что они впервые совершили свое преступление, поэтому он отнесся к ним с 
"милосердием". Их приговорили к сравнительно легкому для инквизиции наказанию: 
обнаженных до поясницы и привязанных к мулам возить по городу и сечь плетьми. 
На одной из площадей г. Мехико "преступники" прошли через аутодафе, палач 
остриг их головы под виселицей и сжег их идолов. Там они публично покаялись и 
были предупреждены, что в случае повторного "преступления" им нечего 
рассчитывать на такое же "милосердие", в следующий раз власти отнесутся к ним 
"со всей строгостью" (Ibid., p. 103-104).
     О том, что ожидало жертву инквизиции, не проявившую на следствии 
"податливости и раскаяния", рассказывает второй документ – приговор того же 
Сумарраги по делу индейца Карлоса Ометочтцина из Текскоко. Дон Карлос, так он 
именуется в цитируемом документе, был арестован по приказу Сумарраги и обвинен 
в распространении ереси. Подвергнутый пыткам, индеец отказался сознаться в 
своем "преступлении" и просить снисхождения, хотя, как сказано в приговоре, "мы 
(т. е. Сумаррага. – И. Г.) предупредили дона Карлоса, что его признание в 
идолопоклонстве, совершенных ошибках и эксцессах позволит нам отнестись к нему 
с милосердием". Мнение инквизиции гласило: признать индейца виновным в 
распространении ереси, имущество его конфисковать, а самого отлучить от церкви 
и передать светским властям для соответствующего физического наказания с 
просьбой "отнестись к вышеназванному дону Карлосу со снисхождением". Последнее 
проявлялось в том, что осужденного вместо отсечения головы сжигали на костре. 
Это означало, что осужденный мог в день "страшного суда" воскреснуть, в то 
время как при других видах казни, сопровождавшихся членовредительством, такая 
возможность, согласно католическому вероучению, исключалась.
     Приговор верховного суда (аудиенсии) Новой Испании не замедлил 
последовать: предать дона Карлоса за совершенные им "злодеяния" сожжению на 
костре, что и было исполнено в г. Мехико в 1539 г. Аборигенов сшой заставили 
присутствовать при этом изуверском спектакле, поставленном им в назидание и 
устрашение.
     О зверских расправах монахов над непокорными индейцами докладывал королю 
третий архиепископ Мексики Алонсо де Монтуфар (1554-1571), причем он обви