ы дифирамбы ни пели они в честь их союзников-миссионеров, 
– факт остается фактом, что конкиста явилась огромным бедствием для народов 
Нового Света. Не будем спорить о том, были ли конкистадоры более гуманными, чем 
их представляют, вели ли некоторые из них себя менее кровожадно, чем 
большинство, или соответствовало ли их поведение роковым обстоятельствам, 
злосчастному "духу эпохи". Речь идет вовсе не о стремлении опорочить или 
оправдать завоевателей, а о констатации общеизвестного факта: завоевание Нового 
Света привело к порабощению местных народов, а посему оно не было и не могло 
быть благодеянием для них.
     Верно, что, открыв и захватив Новый Свет, европейские державы приобщили 
его к более развитой цивилизации, но не менее верно и то, что это приобщение 
сопровождалось порабощением и истреблением индейских народов, введением рабства 
негров, установлением колониального режима, державшегося на угнетении и грабеже 
индейцев.
     Конкиста не была "мирным" походом благородных идальго, мечтавших 
облагодетельствовать дикарей-индейцев. Тем более она не была "одной из 
величайших попыток, которую когда-либо видел мир, претворить в жизнь 
христианские принципы в отношениях между народами" (Hanke L. The Spanish 
Struggle for Justice in the Conquest of America. Philadelphia, 1949, p. 43), 
как то с усердием, достойным лучшего применения, пытается доказать в своих 
многочисленных трудах Льюис Хенке. Этот североамериканский историк ссылается на 
пример Бартоломе де Лас Касаса и его единомышленников, выступавших против 
зверств завоевателей. Но не Лас Касас и ему подобные определяли лицо и характер 
конкисты, не они вершили историю и участь индейских народов, не противники 
конкисты стали владельцами энкомьенд, золотых приисков, епископских митр, а как 
раз наоборот – те, кто стоял за колониальный гнет, за порабощение индейцев.
     Льюис Хенке называет "испанское завоевание Америки более чем замечательным 
военным и политическим подвигом" (Ibidem). Этот "подвиг" начался с захвата 
Эспаньолы. Вот что пишет о нем Бартоломе де Лас Касас в своей обличительной 
"Кратчайшей реляции о разрушении Индий":
     "Остров Эспаньола был первым из тех, на который, как мы уже говорили, 
вступили христиане, и здесь положено было начало гибели и истреблению этих 
людей (индейцев). Сперва разорив и опустошив (остров), христиане стали отбирать 
у индейцев жен и детей, чтобы заставить их служить себе и пользоваться ими 
дурным образом, и пожирать их пищу, которую трудом и потом своим индейцы 
производили, ибо не удовлетворялись (христиане) тем, что индейцы давали им по 
своей воле…
     И некоторые из индейцев прятали пищу, другие – жен и детей, иные бежали в 
леса, чтобы уйти от таких жестоких и свирепых людей. Христиане секли их плетьми,
 избивали кулаками и палками и доходили до того, что поднимали руки на владык 
индейских…
     Христиане своими конями, мечами и копьями стали учинять побоища среди 
индейцев и творить чрезвычайные жестокости. Вступая в селение, они не оставляли 
в живых никого – участи этой подвергался и стар, и млад.
     Христиане бились об заклад о том, кто из них одним ударом меча разрубит 
человека надвое, или отсечет ему голову, или вскроет внутренности. Схватив 
младенцев за ноги, отрывали их от материнской груди и ударом о камни разбивали 
им головы или же кидали матерей с младенцами в реку, а когда они погружались в 
воду, христиане смеялись и шутили, говоря: "Смотрите, как нехристи пускают 
пузыри!", или связывали матерей с младенцами спиной к спине и притом всех, 
которых находили на своем пути… Воздвигали длинные виселицы так, чтобы ноги 
(подвешенных) почти касались земли и, вешая по тринадцать (индейцев) на каждой, 
во славу и честь нашего искупителя и двенадцати апостолов, разжигали костры и 
сжигали (индейцев) живьем. Иных (индейцев) обертывали сухой соломой, привязывая 
ее к телу, а затем, подпалив солому, сжигали их. Другим – всем тем, кому желали 
сохранить жизнь, отсекали обе руки, и руки эти подвешивали к телу, говоря этим 
индейцам: "Идите с этими письмами, распространяйте вести среди беглецов, 
укрывшихся в лесах…
     …И так как все, кто мог сбежать, укрывались в лесах или горах, спасаясь от 
людей, столь бесчеловечных и безжалостных, таких жестоких скотов, истребителей 
и смертных врагов рода человеческого, то были обучены и вымуштрованы 
отчаяннейшие псы, которые, завидя индейца, в мгновение ока разрывали его на 
куски. А бросались они на людей и пожирали охотнее, чем свиней. Эти псы творили 
великие опустошения и душегубства.
     А так как иногда – при этом мало и редко и по справедливой причине – 
индейцы убивали кого-нибудь из христиан, то последние сговаривались между собой,
 что за одного христианина, которого убьют индейцы, христиане должны убивать 
сто индейцев…" (Путешествия Христофора Колумба, с. 505-506).
     Такие же зверства учиняли конкистадоры при завоевании Кубы и других 
американских земель. Этими зверствами завоеватели пытались устрашить, 
терроризировать аборигенов, заставить их повиноваться, выполнять беспрекословно 
волю испанцев. "Глас господень индейцы слышат только тогда, когда они слышат 
залпы огнестрельного оружия" (Hanke L. The Spanish Struggle for Justice in the 
Conquest of America, p. 82), – утверждали конкистадоры.
     Индейцы, естественно, сопротивлялись. Вождь кубинских индейцев Атуэй 
предпочел смерть на костре подчинению угнетателям. Миссионеры обещали ему за 
согласие принять христианство "пропуск" в рай. Атуэй спросил, встретит ли он 
там христиан.
     Испанцы ответили утвердительно, тогда индейский вождь отказался от 
крещения, предпочитая христианскому раю ад.
     Индейцы глубоко возненавидели испанцев, считая их чудовищами, людоедами, 
варварами. Из-за преступлений испанцев, писал миссионер Джироламо Бенциони, 
"индейцы не верят, чт