отчизну», «воины Христа» или «защитники от неверных», как, например, 
военно-монашеский орден рыцарей-госпитальеров Св. Иоанна Иерусалимского, или 
рыцарей-иоаннитов.
     
     Орден возник в конце XI в. в Иерусалиме в период Крестовых походов под 
названием «Госпитальная братия Св. Иоанна». Поначалу он занимался тем, что 
предоставлял приют и лечение странствующим паломникам, приезжавшим в Палестину 
поклониться Святому гробу. Со временем орден превратился в один из главных 
центров военного противостояния христианского и мусульманского миров. 
Монахи-рыцари прекрасно понимали стратегическую важность опорных баз на 
Средиземном море, и поэтому центрами ордена в разное время становились острова 
Кипр и Родос, откуда рыцари преграждали пути торговле мусульман. Эта 
воинствующая ассоциация представляла собой цвет европейской знати, и прежде 
всего рыцарей из Южной Франции и Испании, располагала огромными богатствами и 
была одной из могущественнейших сил Европы. Опираясь на прекрасный флот и 
располагая сетью баз и убежищ, разбросанных по всей акватории Средиземного моря,
 монахи-корсары охраняли торговые караваны европейских стран и наносили 
серьезный ущерб мусульманской торговле. В 1522 году турецкий султан Сулейман 
Великолепный после трехмесячной осады сумел заставить орден покинуть Родос. В 
1530 году, после семи лет скитаний, рыцарская братия разместилась на острове 
Мальта и в Триполи, которые пожаловал им император Карл V, и продолжила свою 
борьбу против мира ислама, став авангардом христиан в борьбе против Османской 
империи. Рыцарство представляло грозную силу. Клятва, которую давали рыцари, 
гласила: «Никогда не опускать знамя, никогда не просить пощады, никогда не 
отступать и никогда не сдаваться».   В 1510 году флот мальтийских рыцарей 
разгромил мамлюкский египетский флот у крепости Айас в заливе Искендерун. Орден 
лелеял мечту захватить побережье Сирта и, сделав Триполи столицей, основать 
христианское государство на севере   Африки. Каждый год Мальтийский орден 
вооружал новые галеры, которые плавали у Сузы, острова Джерба, в устье Нила, 
наносили удары по судам мусульман и атаковали прибрежные поселения. Широкая 
военно-морская практика, предоставляемая воинствующими монахами-корсарами, 
стала прекрасной школой навигации, через которую прошли несколько поколений 
известных европейских флотоводцев — шевалье де Сен-Поль, байи де Вальбель, граф 
де Турвиль, граф де Грасс, байи де Сюффрен.
     И в конце ХVII в. орден продолжал быть центром христианского мореплавания 
в Средиземноморье. Стольник Петр Андреевич Толстой, один из немногих русских, 
посещавших Мальту, оставил примечательное описание военной организации ордена: 
«ВМалтинском острове збирается солдат 60 000 человек, а по нужде и болши. 
Малтийский гранмайстер   (великий магистр. — Д. К.) имеет на Малте 7 галер 
великих, из которых на одной бывает генерал, а на 6 галерах капитаны тех семи 
галер. Генералская галера да капитанских 4 по вся годы повинны иттить в Левант, 
то есть на Восток, в Морею, на помощь венецкой гармаде  (венецианской флотилии. 
—Д. К.)и битца с турком; а две галеры капитанские по вся годы повинны остатися 
в Малте и ходить непрестанно от Мату до Цицилии и от Цицилии до Малту, очищая 
тое дорогу от турков, чтоб… всяким проезжим людям был путь свободен и 
безстрашен от сабак-турок. Однако и те проклятые псы усмотря, когда малтийские 
галеры на Восток уйдут, а в Малте останутца толко две галеры, и они непрестанно 
в великих и малых судах на Малтинском канале шатаются и християн побирают, 
которых могут где поймать, что часто и случается». 
     Не менее ожесточенный размах принял морской разбой на Черном и Каспийском 
морях — регионах оживленной торговли между Востоком и Запалом. Каждый раз, 
когда торговым судам предстояло отправиться в плавание в этих водах, 
мореплаватели знали, что идут на смертельный риск, и поручали себя защите 
Аллаха или молили Бога о помощи: любой выход в море мог закончиться гибелью! 
Современники были единодушны — страшнее пиратов на свете нет: «Ни один корабль, 
как бы он ни был велик и хорошо вооружен, не находится в безопасности, если, к 
несчастью, встретится с ними, особенно в тихую погоду». 
     В степях Южной Украины, по берегам Днепра и Лона, в их многочисленных 
притоках, на нижнем течении Буга, за страшными ревущими порогами и в лабиринтах 
бесчисленных островов, непроглядных камышовых зарослей, топких болотах, на 
речушках, прогноях скрывались казаки.   Их отвагу, безрассудную храбрость, 
лихую удаль воспевали народные сказания и легенды, а жестокость, коварство и 
корысть проклинал весь торговый мир Востока.
     Слово «казак» — тюркского происхождения и подразумевает человека 
подвижного, не оседлого, всегда готового к военным действиям, стычкам, грабежу 
и разбою. Это удалец, вольный, свободный человек, порвавший со своей средой и 
удалившийся туда, где не будет помех его свободе. Такие люди — голытьба, беглые 
крестьяне, дезертиры, неудачники и преступники, оскорбленные, злодеи — 
стекались в эти непроходимые дикие места и находили здесь свою вторую родину. И 
не пугали их зимние стужи и летний зной, тучи саранчи и малярия, страшное 
половодье и губительные ветры — для них здесь был земной рай.
     Запорожские (т. е. находящиеся за днепровскими порогами), донские, 
волжские казаки хозяйничали по берегам Черного, Азовского и Каспийского морей, 
и ни одно правительство, ни одна власть — турецкого султана, русского или 
польского царя, персидского шаха или крымского хана — не были им указом.
     Вот что говорили современники о днепровских казаках. Марцин Вельский, 
польский летописец XVI в., сообщал, что «эти люди обыкновенно занимаются на 
Низу Днепра ловлею рыбы, которую там же без соли сушат на солнце и тем питаются 
в течение лета,   а на зиму расходятся в ближайшие города… спрятавши 
предварительно на каком-нибудь днепровском острове, в укромном месте, свои