лодки и оставивши там несколько человек… Они имеют и свои пушки, частию 
захваченные ими в турецких замках, частию отнятые у татар».   Из описания 
немецкого пастора Иоганна Юстуса Марция следует, что «люди они очень 
непостоянные, беспокойные от природы и охотники до разбоя; великому русскому 
государю они подчиняются не по принуждению, а по своей воле, причем им дарованы 
большие льготы». 
     «Почти ежегодно они предпринимают опустошительные набеги по Черному морю 
на турецкие владения,   — рассказывал французский инженер, строитель крепости 
Кодак Гийом Левассер де Боплан. — Обыкновенно они берут в плен детей и 
подростков, которых оставляют у себя в услужении или дарят вельможам своей 
страны, но взрослых редко берут в плен, за исключением людей богатых, от 
которых надеются получить большой выкуп. Свои набеги они всегда предпринимают 
отрядами от шести до десяти тысяч человек, не более, чудесным образом 
переправляются через море в плохих судах собственного изделия». 
     «Воровские казаки» — автономная, независимая сила, выросшая на 
противоречиях христианского и мусульманского миров, вольница, живущая на 
рубежах Османской империи, Московского государства и Речи Посполитой, грозный 
фактор мировой политики — грабили волжские рыбные промыслы, Трапезунд и Синоп, 
Дербент и Баку, разоряли Румелийское и Кавказское побережье Черного моря, 
туркестанские и персидские берега на Каспии. Все меры к пресечению разбоя, к 
тому, чтобы казакам «воровать не дать и на море не пропустить»,   оказывались 
безрезультатными. На берегах рек, в их устьях возводились крепости (Кызы-Кермен,
 Ка-ра-Кермен, Ислам-Кермен, Кодак, Азов, Астрахань); эти устья ограждались 
толстыми цепями, сторожевые турецкие галеры или царские «есаульные» струги 
несли караул вдоль берегов, мелкие протоки пересыпали песком и галькой, 
устраивали показательные казни. Правительства предупреждали друг друга о выходе 
разбойников на промысел, и государства договаривались о совместных действиях, 
вели переговоры с казаками, увещевали их, обещали льготы — все безрезультатно.
     У казаков выработалось немало способов обходить препятствия, традиционно 
использовался волок: казаки на себе по суше переносили суда, они обходили 
Астрахань по бесчисленным мелким речкам — протокам дельты Волги. Они пускали 
ночью бревна по Днепру и устраивали такой грохот, что турки начинали палить из 
пушек по реке, думая, что запорожцы идут на прорыв, а те притаивались рядом в 
тростниковых зарослях, ждали, когда у врага иссякнут боеприпасы, и тогда 
стремительно летели к морю, проскальзывая на своих утлых суденышках под цепями. 
«Разрушают, грабят, жгут, уводят в рабство, умерщвляют; часто осаждают 
укрепленные города, берут их приступом, опустошают и выжигают»,   — ужасались 
современники.
     Впрочем, в этом регионе не только казаки заслужили репутацию морских 
разбойников. Купцы и торговцы нередко терпели ущерб от нападений горцев Кавказа.
 Информация об их «деятельности» проникла даже в дипломатическую переписку. В 
1683 году глава русского посольства в Испании стольник Петр Иванович Потемкин в 
отчете доносил: «В тех же местех живут многие разные народы меж гор и живучи 
чинят великие разбои, а сыскать их в тех местех за великими горами и за дал-ним 
растоянием отнюдь не возможно. А которые купецкие люди ходят в Персиду изрекаю 
величества ис порубежных городов, которые стоят блиско Хвалынского моря, как из 
Астрахани, так и ис иных, морем бусами. И тех торговых людей на том море те ж 
воровские люди выходят из гор, потому ж разбивают и грабят, а самих побивают до 
смерти и, учиня разбой, уходят в те же горы». 
     Но морской разбой не ограничивался рамками Старого Света. Драгоценное 
сияние Эльдорадо и сказочные богатства страны золота Мономатапа, «Острова 
пряностей» и богатства Востока манили европейцев.
     В XVI в. Испанское королевство деятельно осваивало богатства новооткрытого 
американского континента. Однако европейские державы (Англия, Соединенные 
провинции, Франция) не могли примириться с тем, что колоссальные богатства 
Америки оседают в сундуках испанских торговцев и обогащают преимущественно 
казну короля Испании. При покровительстве европейских держав на островах 
Карибского моря возникали удивительные сообщества независимых морских 
разбойников, грабивших испанские суда и захватывающих перевозимые на них 
драгоценные грузы. Эти пираты получили известность как буканьеры. 
     Многочисленные пустынные острова Вест-Индии с конца XVI в. заселяли 
европейские переселенцы. Это были беглые преступники и рабы, солдаты-дезертиры, 
матросы, нищие, бродяги, разорившиеся торговцы, авантюристы различных мастей — 
словом, те, кому уже нечего было терять в жизни. Здесь они находили убежище и 
постоянные занятия: охотились на диких свиней, буйволов и крупный рогатый скот, 
обрабатывали кожи, рубили лес, выращивали табак. Постепенно за охотниками 
французского и английского происхождения закрепилось название буканьеры.
     Происхождение слова неясно. По одной версии, идущей от французского 
миссионера аббата дю Тертра, буканьеры «…названы так от слова „букан“   — 
разновидности деревянной решетки, сделанной из нескольких жердей и 
установленной на четыре рогатины; на них буканьеры жарят своих свиней…»   По 
другой (ее разделяет французский историк Ж. Блон) — «буканом» местные индейцы 
называли копченое мясо, нарезанное длинными кусками и приготовленное на решетке,
 установленной на угли. Существует также мнение, что в основе слова «буканьер» 
лежит искаженное французское «buffle» — буйвол. Впрочем, наименование «букан» 
встречается в литературе и как название «мест, где находились их   (буканьеров.
 — Д. К.) небольшие обработанные поля и жилища. Здесь солили и коптили они мясо 
убитых животных, сушили их шкуры. Жилища эти состояли из больших шалашей, 
покрытых сверху, но без стен…»   Так или иначе, но термин закрепился.
     Испанские власти были встревожены появлением в своих владениях непрошеных