назвать пиратом героя мусульманского мира 
     Хайраддина или национального героя Франции Жана Бара. А разве похожи на 
трепет в ожидании пиратского грабежа те восторженные встречи, которые 
устраивались возвращавшимся из грабительских походов флибустьерам или донским 
казакам в городах, где присутствовали все явные «приметы» государственной 
власти (правитель, или губернатор, армия, судейские чиновники)? Или, не странно 
ли было наблюдать очевидцам, как в XVI в. на холмах близ Неаполя собирались 
местные жители (христиане) и при появлении в море кораблей алжирских 
разбойников (мусульман) радостно махали руками, подбрасывали в воздух шапки и 
выкрикивали приветствия? Случайность ли, что с пиратом, бандитом, 
ассоциировался образ независимого человека, осененного неудержимым желанием… 
помочь бедным и неимущим, или образ борца за веру, праведного защитника 
мусульман (или христиан), или образ патриота, защищающего от насилия своих 
соотечественников?
     Непостижимый, запутанный мир переплетенных человеческих судеб и страстей, 
мир конфликтов и противоположностей, мир жестокости, насилия и гуманизма, мир 
порабощения и свободы. Возможно ли разом, одним взглядом охватить многие лики 
того явления, которое обобщенно называют морским разбоем? Прежде всего 
попытаемся выделить специфические черты морского разбоя, вытекающие из 
территориального фактора, ведь в различных регионах земного шара этот разбойный 
промысел проявлялся в разных формах.
     
* * *
     
     Одним из главных центров морского разбоя в XVI — XVII вв. было Средиземное 
море — арена ожесточенной борьбы христианской и мусульманской цивилизаций. 
Османская империя и европейские католические державы сцепились в затяжной 
кровопролитной схватке за господство на море. На передний край этого 
столкновения попали морские разбойники Северной Африки. Пиратские гнезда на 
побережье оформились в настоящие государства, опиравшиеся на мощь крепостей 
Алжира, Туниса, Триполи, Бизерты. Галеры мусульманских пиратов наводили ужас на 
купеческие корабли европейских держав. Их жертвы были беззащитны перед 
неустрашимыми, хитрыми, ловкими и жестокими грабителями. Бесконечно пополняемый 
авантюристами из всех стран, пользующийся поддержкой турецких султанов и 
отсутствием единых действий со стороны европейских стран, барбарийский разбой 
процветал.
     Название свое барбарийский разбой получил от латинского «barbarus», 
означающего в переводе «человек, говорящий невнятно, бормочущий». Так древние 
римляне именовали чужеземцев, обитавших на землях, граничивших с Империей. 
Затем название трансформировалось в «barbaresque» («берберы») — название 
этнической группы, составляющей население западной части Северной Африки, т. н. 
Магриба (Мавритания, Западная Сахара, Алжир, Марокко, Тунис, Ливия). Берберы 
были покорены арабами в VII в. и обращены в ислам. В европейских странах 
наименование «barbaresque» получило дополнительный психологический подтекст. Он 
стал определяющим для всего потенциально враждебного варварского 
арабо-мусульманского мира Северной Африки и обозначал общество бесчестных, 
лживых и жестоких громил, живущих в состоянии анархии и занимающихся грабежом 
христиан на море. Северная Африка в Европе получила название Барбария, или 
Барбарийский берег.
     Не было на земле места ужаснее. Один наблюдатель, отец Пьер Дан, 
настоятель монастыря Матерей в Фонтенбло, побывавший в барбарийских странах в 
составе специальной миссии, занимавшейся выкупом невольников, оставил яркое 
свидетельство об увиденном:
     «…очевидно, что когда-то многие нации допускали мелкие кражи, поскольку 
были достаточно терпимы к подобному. Однако в главных городах Барбарии, какими 
являются Алжир, Тунис, Сале, Триполи и некоторые другие, считается не только 
что дозволенным, но и геройством участвовать в пиратстве. Те, кто побывал в 
этих странах, могут подтвердить мои слова и привести немало примеров того, что 
все эти барбарийцы не видят никого равного корсарам, а все потому, что всем 
своим добром они обязаны их разбойным делам и благодаря им они получили все 
свои боеприпасы, могущество, богатства, и немудрено, что они считают их 
единственной опорой, на которой воздвигнуты их государство и их королевство. 
     Да и в самом деле, без их поддержки эта Барбария ничего бы собой не 
представляла, ибо населяющий ее народ не ведет почти никакой торговли, живет в 
лености, бездельничает и не занимается никаким ремеслом, чтобы заработать на 
жизнь честным трудом. Вот почему они приучились только нахально хвалиться, что 
нет другого занятия, более выгодного и позволяющего разбогатеть, чем бороздить 
море, поскольку, как утверждают они, на иностранных судах можно найти все 
необходимое для жизни. Они с легкостью их останавливают, в их руки попадают 
корабли, нагруженные вином и зерном, а для них эти продукты не имеют никакого 
значения, так как в их странах продовольствия хватает, иногда же они 
захватывают сукно и ткани, которые везут из Франции в Испанию и Италию, или 
золотые и серебряные слитки, лекарственные снадобья и пряности из Индии, а то 
еще несметное количество, шелка и хлопка, который ежегодно вывозят из Каира, 
Смирны 1, Сайды 2, Александретты 3 и других мест Леванта. Выходит, что купцы, 
рискующие ради получения наживы своим добром, а часто и жизнью, большую часть 
времени работают на этих безжалостных грабителей, которые в изобилии находят на 
море добрую часть богатств, идущих из Индии и Перу, и захватывают их с оружием 
в руках».