9 июня эскадра в составе семи линейных кораблей, пяти фрегатов, одного 
галиота и трех судов, предназначенных для перевозки мортир, вышла из Ла-Рошеля 
и пошла в Атлантику.
     Однако, несмотря на все предосторожности, противники раскусили замысел 
французов и приняли контрмеры. Быстроходный английский пассаж-бот уже 
направился в Рио-де-Жанейро с предупреждением о готовящемся нападении. В 
Лиссабоне спешным порядком была снаряжена эскадра под командованием Гаспара да 
Коста да Атаида, которая стремительно вышла в Бразилию, опережая корабли 
Дюге-Труена.
     Французская эскадра лишь в начале сентября приблизилась к бразильскому 
побережью и встала на якорь в значительном удалении от берега. В Рио-де-Жанейро 
все было готово для обороны. Город казался неприступным. Пояс укрепленных гор, 
батареи, глубокие рвы, наполненные водой, окружали его со стороны открытой 
равнины, подступающей с севера. Над заливом нависали пушки фортов, прикрывающих 
вход в порт, а на берегу в спешном порядке были поставлены дополнительные 
артиллерийские орудия. Поперек залива в оборонительном порядке стояли четыре 
линейных корабля и три фрегата. Но французам, прежде чем столкнуться с этой 
массированной обороной, еще нужно было пробиться в залив Рио-де-Жанейро. Этому 
препятствовали две крепости, расположенные у входа в узкий проход. В его 
середине находилась большая скала, вынуждающая корабли проходить на расстоянии 
ружейного выстрела от крепости. Казалось, что дело французов, еще не успев 
начаться, было безнадежно проиграно. Однако уверенность португальцев в 
неуязвимости оборонительных позиций, усилившаяся в результате победы 1710 года, 
сыграла с ними недобрую шутку. Впрочем, заметим, что губернатор города 
Фран-сиску да Кастро Мораес вовсе не был убежден в том, что французы вообще 
появятся. Ведь сколько раз уже ложные известия заставляли приводить гарнизон в 
боевую готовность, а необходимости в этом не было. «Слишком в Лиссабоне быстро 
предаются паническим настроениям», — рассудил губернатор…
     Дюге-Труен действовал молниеносно. На рассвете 12 сентября он подошел ко 
входу в залив Рио-де-Жанейро и сразу понял, что необходимо действовать 
немедленно. Пелена густого молочного тумана застилала окрестности, и под его 
защитой корсар пошел на прорыв. Впереди эскадры шел 74-пушечный «Мананим» 
(«Великодушный»), Не обращая внимания на огонь крепостей, корабли и фрегаты 
один за другим просачивались в гавань. Недоумевающие жители и солдаты слушали 
пушечную пальбу, доносившуюся из горловины залива, но не могли в густом тумане 
разглядеть, что происходит. Наконец мгла рассеялась, и они обомлели от 
изумления. Перед их глазами, как по волшебству, на рейде предстали корабли 
Дюге-Труена, в боевом порядке выстроенные перед городом.
     Вихрь паники моментально охватил всех. Только что все было в полном 
порядке, а   теперь в городе царил хаос. Растерявшийся губернатор не сумел 
быстро вмешаться в события и, вместо того чтобы направить подкрепления в 
опасные точки, терял попусту время. Гаспар да Коста, видя, что французы идут на 
абордаж, увел корабли на мели под фортами, где три из них сожгли, чтобы не 
отдать в руки французам.
     Первые неудачи португальцев тотчас обнаружили недостатки обороны, и 
главным образом, недокомплект личного состава и нехватку артиллерии. Так в 
форте Санта-Круз, прикрывающем вход в залив, оказалось лишь тридцать 
артиллеристов и солдат, которые героически пытались преградить французам проход 
в залив и своим огнем нанесли серьезный численный урон на кораблях, но не более 
того. На острове Кобрас, расположенном при входе в порт и являющемся ключом 
обороны города, гарнизон вообще оказался неспособным к сопротивлению и покинул 
его на следующий день при приближении противника. Так в какие-то двадцать 
четыре часа Дюге-Труен стал хозяином положения. В последующие дни он действовал 
с методичной предусмотрительностью. 14 сентября он произвел высадку на 
северо-западе города, овладел господствующими высотами и начал готовить 
бомбардировку города.
     19 сентября, когда к генеральному штурму все было готово, он отправил 
ультиматум губернатору с требованием сдачи города, материальной компенсации за 
издержки на организацию экспедиции и удовлетворения за убийство Дюклерка и 
жестокости, совершенные по отношению к французским пленным. Ответ да Кастро 
Мораеса был тверд: «Я готов защищать город до последней капли крови. Да хранит 
Бог вашу милость».
     Весь день 20 сентября французы обстреливали город, готовясь к решающему 
штурму. Страх перед противником парализовал защитников. Ночью 21 сентября 
разразилась ужасная гроза, засверкали молнии, их чудовищный грохот и треск 
совпал с начавшейся перестрелкой, и деморализованные португальские войска 
покинули город. Жители, увидев, что все защитники уходят, обратились в 
повальное бегство, унося с собой домашний скарб и увозя повозки, нагруженные 
добром. В смятении, охватившем город, никто не заметил, что французские 
пленники, сидевшие в тюрьме, разбили двери камер и вырвались на свободу. На 
рассвете 22 сентября перед Дюге-Труеном, собиравшемся подать сигнал к штурму, 
предстал один из освободившихся, бывший адъютант Дюклерка, и сообщил, что город 
оставлен. Так пал Рио-де-Жанейро.
     Дюге-Труен прекрасно понимал, что в городе ему долго не продержаться. Его 
уверенность опиралась на трезвую оценку ситуации. Вышедшие из города 
португальцы обосновались на высотах недалеко от города и, разбив здесь лагерь, 
перекрыли снабжение продовольствием. В ближайшее время они ожидали подхода 
подкреплений, спешно собранных в глубине страны капитаном Антониу д'Албукерки. 
Поэтому Дюге-Труен отправил губернатору ультиматум с требованием выплаты 
большой контрибуции. В случае отказа, предупредил корсар, город будет сожжен