ационный фундамент, во многом предопределивший 
принципиальный характер социальных отношений и государственной власти. 
Преобладающей чертой социума являются здесь веками воспитывавшиеся буддизмом 
терпеливое смирение, покорность, готовность к страданиям. Правда, сквозь 
привычную покорвость порой прорывается и готовность к сопротивлению, как 
например, в Бирме в конце 80-х годов. Да и далеко не одни буддисты
    398
    
    вынуждены склоняться перед жестокой силой. Но, тем не менее, обстоятельства,
 когда сотни тысяч и миллионы людей покорно дают убивать себя лопатами и не 
пытаются восстать, вооружившись хотя бы теми же лопатами, говорят сами за себя. 
В мире ислама, в Китае в годы социальных катаклизмов люди вели себя в 
аналогичной ситуации иначе.
    Впрочем, у только что отмеченной цивилизационной особенности буддийских 
стран есть и иной аспект: буддистов трудно воодушевить и заставить с 
энтузиазмом строить светлое будущее. Китайцев или мусульман — легче, как, к 
слову, и европейцев. Те, кто привык не очень-то ценить земную жизнь и в чьи 
цивилизационные ценности входит видеть светлое будущее в иной жизни, не 
проявляют подобного энтузиазма. А это неизбежно сказывается на манере поведения 
и жизненных стандартах, обрекая любую марксистско-социалистическую модель даже 
в момент развития ее по восходящей линии на вялость. Другое дело — 
рыночно-частнособственнические отношения, не требующие особого энтузиазма и 
удовлетворяющиеся размеренным трудом собственника. Пусть не слишком быстро, но 
эта стихия и в странах буддизма способна проявить себя и дать должный эффект, 
как то будет показано ниже на примере буддийского Таиланда.
    В целом сравнение модели марксистского социализма на конфуцианском и 
буддийском цивилизационном фундаменте демонстрирует существенное различие 
именно в основах, причем оно, это различие в основах, весьма отчетливо 
сказывается на результатах. И Китай, и Вьетнам, и Северная Корея в процессе 
развития марксистско-социалистической модели по восходящей, т. е. на первых ее 
порах, когда она еще не выявила своих органических внутренних пороков и даже 
могла зажечь сердца людей энтузиазмом и верой в светлое будущее, 
продемонстрировали определенные успехи. Ни одна из стран с буддийской 
цивилизационной основой этим не может похвастать. Правда, кое-чего в плане 
развития достигла за семьдесят лет Монголия. Но здесь нужно принять во внимание 
не только советскую помощь, но и постоянную советскую опеку, которая позволяет, 
как упоминалось, приравнивать в этом смысле Монголию к обычной советской 
азиатской республике, что в корне меняет точки отсчета и оценки.
    Разумеется, здесь следует учитывать уровне. Страны конфуцианской традиции 
значительно более подготовленными к рывку вперед. Однако, даже имея это в виду, 
нельзя не заметить тех различий, о которых упоминалось. Но при всех различиях 
судьбы обеих групп стран в принципе все же одинаковы: развитие по 
марксистско-социалистической модели оказалось в конечном счете экономически 
неэффективным и социально деструктивным как для стран конфуцианской традиции.
так и для стран буддийских. Печальный итог в обоих случаях однозначен, как 
одинаково несомненно и то, что теперь уже выбраться из ямы, куда они попали в 
результате эксперимента, все
    399
    
    те страны, о которых идет речь, могут лишь при решительном курсе на 
развитие рыночно-частнособственнической экономики. Соответственно должны быть 
решительно перестроены социально-политическая система, стратегические установки,
 привычные стереотипы и т. д. Собственно, именно это все страны, кроме разве 
что Северной Кореи, и делают, каждая по-своему, своими темпами. Это касается и 
Бирмы, и Китая, где власти все еще формально отказываются признать поражение 
своего курса. Но жизнь возьмет свое — собственно, это уже и происходит.
    Глава 10
    Страны Юго-Восточной Азии и Дальнего Востока: путь капиталистического 
развития
    Группа стран, о которых теперь пойдет речь, весьма противоречива и 
неоднородна. Объединяет их одно — развитие по капиталистическому пути с 
ориентацией на японскую модель развития. Под термином «японская модель» имеется 
в виду развитие с учетом собственных традиций по пути, соответствующему в 
основных своих параметрах еврокапиталистическому стандарту. Как показывает 
практика, с точки зрения результатов это для стран Востока оптимальный путь 
развития. Сложность, однако, в том, что страны, ориентирующиеся на такую модель,
 различны, в том числе и по традициям, что, естественно, сказывается на 
результатах. В соответствии с этим и будут группироваться страны. Начать 
следует с эталона, дабы в последующем был ориентир.
    Япония
    О феномене Японии уже достаточно подробно шла речь в предыдущей части 
работы. Обратим внимание на то, что особенно выпукло характеризует Японию 
сегодня и составляет суть той японской модели развития, которая является ныне 
ориентиром для многих стран Востока. Итак, что же такое современная Япония?
    Прежде всего — очень быстро и динамично развивающееся богатое и 
процветающее государство/современное поколение жителей которого (ок. 125 млн.) 
уже полностью вкусило плоды упорного труда своих предшественников. Для 
экономики страны характерны высокие темпы прироста; очень высокий (выше, чем в 
США) объем ВНП на душу населения, первоклассная промышленность, повсеместно 
вытесняющая конкурентов с мирового рынка, высший класс качества изделий, 
невиданный подъем научно-технического стандарта, превративший Японию в центр 
науки и техники завтрашнего дня, великолепно развитое сельское хозяйство 
обеспечивающее на_ скудных почвах маленькой страны все ее большое населени