высокие темпы 
экономического роста и уровень дохода на душу населения, а с другой — подчас 
полное безразличие к этому и явное отсутствие желания привести уровень 
процветания в соответствие с социально-политическими нормами бытия (имеются в 
виду многопартийный плюрализм парламентарной демократии и связанные с этим иные 
институты).
    Правда, кувейтская трагедия сильно повлияла на изменение привычных 
стереотипов в аравийских монархиях. Пережитые регионом потрясения заставили 
осознать, что, во-первых, небольшим странам нужно объединиться, дабы трагедия 
не повторилась,— объединиться хотя бы в форме некоей конфедерации с общей или 
находящейся под общим командованием хорошо вооруженной, совместно содержащейся 
армией. Во-вторых, война дала толчок сотрудничеству с оказавшим помощь Кувейту 
Западом, восприятию западных форм политического устройства. В Кувейте вновь 
воссоздан закрытый было в 1986 г. парламент. Нечто вроде аналогичного пока еще 
консультативного совета планируется создать в Аравии. Тяга к вестериидации 
ощущается и в иных аравийских эмиратах.
    
    iiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiii
    
    1111111111111 II пиши
    
    Пока что аравийские монархии в целом — это страны-рантье, пользующиеся 
готовым, не созданным своими руками. В этом их внутренняя слабость, которую 
новые поколения сегодня, видимо, уже осознают. И пусть психология рантье еще 
преобладает, сдвиг уже ощущается. Бели вчера престижем пользовалась в основном 
профессия военного, то сегодня немало вчерашних бедуинов уже получили 
образование и адаптировались к потребностям и возможностям современной 
городской жизни. Видимо, в недалеком будущем достигнутая столь легко высокая 
стартовая основа позволит адаптироваться к новым условиям жизни большинству 
местного населения (тем более, что есть неплохой пример и ориентир в виде массы 
наемных и хорошо работающих тружеников-мигрантов). Переход к регулярному 
созидательному труду в недалеком уже будущем может решительно преобразовать эту 
отсталую в недавнем прошлом периферию арабского мира.
    Арабы Азии и мир арабов сегодня
    Еще сравнительно недавно, как о том уже шла речь, отсталой периферией были 
аравийские монархии; наиболее передовой зоной арабского мира считалась 
восточносредиземноморская с Египтом, Сирией и Ливаном в качестве и 
экономических, и политических лидеров, а страны Магриба стояли как бы 
посередине. Сегодня в этой расстановке сил многое изменилось. По-прежнему общим 
для всех арабских стран являются их генетические связи и этнорелигиозное 
родство. Общим следует считать их давнишнюю — до середины нашего века — 
политическую несамостоятельность или неполную самостоятельность в качестве 
сначала периферии Османской империи, а затем колоний или колониально-зависимых 
стран. Для всех деколонизация стала исходным моментом нового развития, и 
практически все арабские государства, за редкими исключениями вроде Мавритании, 
Судана, Иордании или Йемена, развиваются достаточно успешно и сравнительно 
быстрыми темпами, особенно по сравнению с государствами Тропической и Южной 
Африки (кроме ЮАР). Безусловно, здесь сказался исходный более высокий 
цивилизационный фундамент. Но сыграло свою роль и нечто другое, причем именно 
это «другое» и разделило современный мир арабов на несходные судьбой группы 
стран. Речь идет о нефти и нефтедолларах.
    В Алжире и Тунисе нефтедоллары лишь помогают сводить концы с концами, зато 
в монархиях Аравии, в Ливии и Ираке нефть льется потоками и оказывается не 
просто основой основ экономики, но и залогом процветания, богатства. Более того,
 за счет нефтедолларов даются дотации тем странам (Иордания, Сирия, Ливан), где 
нефти нет и где в противном случае — без вливаний извне — было бы трудно свести 
концы с концами. Практически сказанное означает, что все арабские страны Азии — 
кроме, быть может, Йемена — так или иначе существуют за счет нефти либо 
вливания нефтедолларов. Это не ликвидирует существенную разницу между группой 
стран, богатых
    
    нефтью, и группой тех, кто ее не имеет, но это позволяет странам второй 
группы поддерживать их жизненный стандарт. В странах Магриба нефть тоже играет 
аналогичную роль. Только лишенное нефти Марокко и мало ее имеющий Египет 
(оставляя в стороне периферийные и полуарабские Мавританию и Судан) живут не за 
счет нефтедолларов. Но, не будучи вовлечены в рискованные социальные 
эксперименты, как Марокко, либо преодолев последствия таких экспериментов и 
решительно вступив на путь капиталистического развития (как Египет), они 
успешно развиваются и без потока нефтедолларов.
    Резюмируя, можно сказать, что нефть и нефтедоллары в какой-то степени 
разделили арабский мир и поддержали те его части, которые оказались без нефти. 
Без нефти и нефтедолларов оказалось явное меньшинство стран. Подавляющее же 
большинство их так или иначе от нефти зависит. Более того, все их вооружение, 
количество которого особенно впечатляет в Ираке и Сирии, равно как и все их 
рискованные социальные эксперименты с марксистским акцентом (это касается 
Алжира, Сирии, Ирака), оплачивались все теми же нефтедолларами. Словом, мир 
арабов отличается от остальных регионов не столько своими цивилизационными 
особенностями, сколько обилием нефти. Неудивительно поэтому, что нефтяное 
хозяйство здесь пользуется очевидным приоритетом и что в первую очередь 
создается та инфраструктура (дороги, трубопроводы, насосные станции, 
нефтеперерабатывающие предприятия, терминалы и т. п.), которая нужна для 
бесперебойной работы скважин и реализации нефти и нефтепродуктов. Во всех 
экспортирующих нефть странах существуют министерства нефтяного хозяйства, а 
министры регулярно представляют свои страны на совещаниях стран ОПЕК 
(Организация стран — экспортеров нефти).
    Если говорить о вненефтяном развитии промышленности, то наивысшего уровня 
она пока что достигла в