торые 
оказывались чуждыми для большинства местных жителей. Китайцы-хуацяо, как это ни 
парадоксально, оказались сущностной основой тех потенций эволюции и 
капиталистической трансформации, которые мы можем вычленить в странах 
Юго-Восточной Азии. Что же касается местного населения, особенно мусульманского 
(но также и католического на Филиппинах или буддийского в странах Индокитая), 
то оно демонстрировало эти потенции в неизмеримо меньшей степени. Трудно даже 
сказать, как эволюционировали бы страны региона без хуацяо. Во всяком случае о 
внутренних потенциях среди местного населения особенно много говорить не 
приходится: оно и по сей день в этом плане сильно отстает. К слову, именно это 
обстоятельство сравнительно рано вызвало к жизни феномен государственного 
прото-капиталистического хозяйства в странах региона, особенно в независимом 
Сиаме, а также в Малайе, Индокитае и Бирме после их деколонизации.
    
    Подводя итоги, можно заметить, что как ни невелики элементы 
капиталистической структуры в колониальной Индии, в Юго-Восточной Азии они, 
если не считать хуацяо, еще меньше. И речь идет не столько о спонтанных 
внутренних потенциях, которых практически не было, сколько о тех, что могли 
были быть сформированы и действительно формировались на протяжении длительного 
периода активного воздействия колониализма на традиционную структуру Южной и 
Юго-Восточной Азии. Что же касается хуацяо, решительно изменивших ситуацию в 
этом смысле, то о них целесообразно вести речь, когда будет говориться о 
потенциях дальневосточной группы стран.
    Потенции мира ислама
    Генеральная формула модели: колониальный капитал и европейские институты 
против норм и стандартов ислама, его мощной традиции и государственности. Эта 
модель тоже имеет модификации. Отдельно -можно вести речь о Турции, особого 
слова заслуживают Египет, шиитский Иран, не говоря уже о горцах Афганистана. 
Даже арабские страны, длинной полосой протянувшиеся от северо-западной части 
Африки до Персидского залива, весьма неодинаковы, особенно если иметь в виду 
нефтедобычу последних десятилетий и связанные с огромными доходами 
преобразования в богатых нефтью отсталых странах. Учитывая все эти модификации, 
можно тем не менее выработать общую характеристику потенций трансформации 
исламских стран, включая бывшие до деколонизации частью колониальной Индии 
Пакистан и Бангладеш.
    Мусульманские торговцы всегда были хорошо известны на средневековом Востоке.
 Именно за счет их усилий далекие товары, а с ними и идеи ислама проникали в 
Юго-Восточную Азию еще до появления там европейских колонизаторов. Торговле 
покровительствует и Коран, что вполне естественно, если принять во внимание 
обстоятельства появления этой книги, происхождение пророка Мухаммеда, выросшего 
на торговом пути вдоль Аравии и в молодости бывшего торговцем. Но средневековая 
торговля, которой арабы активно занимались на всем Востоке, включая Африку, 
была традиционной и вписывалась в нормы ислама. Большим престижем она не 
пользовалась, а отсутствие прав и гарантий для богатых собственников делало 
занятие ею безубыточным лишь на расстоянии от сильного государства. Между тем 
именно сильное государство было чуть ли не неотъемлемым атрибутом развитого 
исламского общества.
    Упадок исламской государственности (кризис Османской империи, а затем и 
шиитского Ирана) способствовал колонизации стран Мягртба и угтянпвгтеттит 
английского протектората в Египте в XIX в. Он же привел к колонизации арабских 
государств или к превращению
    
    этих государств в зависимые в XX в., а также к вмешательству держав в дела 
Турции и особенно Ирана и Афганистана. Как сказался эффект колониализма на 
потенциях трансформации мира ислама, включая и мусульман Индии?
    В самом общем виде ситуация примерно такова. В отсталых странах, где 
влияние колониализма было сравнительно недолгим (Аравия, Афганистан, часть 
арабских стран Африки), трансформация вообще почти не была заметной, если не 
считать чужеродных колониальных анклавов типа Танжера или Адена. Конечно, 
проникновение колониальных товаров, создание элементов инфраструктуры, 
организация промышленных предприятий меняли традиционный облик соответствующих 
стран. Но при этом большую роль в такого рода переменах играли сами 
колонизаторы или поселенные в мусульманских странах европейцы-колонисты. 
Исламское же традиционное большинство продолжало жить по привычным нормам и 
активно сопротивлялось нововведениям. Примерно та же картина была и в странах, 
где влияние колонизаторов или их давление сказывалось долго и где 
первоначальный уровень развития был более высоким (Турция, Египет, Иран, 
Пакистан и Бангладеш). Сходство в том, что подавляющее большинство продолжало 
жить по нормам ислама и сопротивлялось чуждым влияниям, а также в том, что 
элементы колониально-капиталистической структуры, равно как и институты 
буржуазной демократии, вносились преимущественно за счет усилий колониалистов, 
хотя в Турции это происходило иначе и шло от европеизировавшихся руководителей 
страны (имеются в виду как реформы, так и революционные преобразования). Но 
разница была в том, что длительное воздействие колониализма (в Египте, в 
странах Магриба, Пакистане, Бангладеш) или просто давление извне (в Турции и 
Иране) вело к постепенному внедрению в традиционную структуру элементов иной, 
капиталистической. При этом именно в тех странах, где существовало более или 
менее независимое государство (Турция, Иран, Египет), а также и в остальных 
после достижения ими независимости наиболее сильным в экономическом плане 
быстро стал сектор государственный.
    Государственная протокапиталистическая экономика была альтернативой 
частнокапиталистической европейского типа. И тот факт, что во всех странах 
ислама, где появлял