позволило ей не просто сравняться с ведущими европейскими державами, но и стать 
одной из наиболее влиятельных и успешно развивающихся капиталистических стран 
мира. Так в чем же разгадка феномена Японии?
    Конечно же, речь должна идти о сложном комплексе причин, об уникальном 
стечении благоприятных условий и обстоятельств, определивших успех Японии в те 
весьма неблагоприятные для развития неевропейского мира десятилетия активной 
экспансии европейских держав, которые ознаменовали собой колониальный раздел 
мира и насильственное втягивание внутренне не готовых к этому стран в жесткие 
сети мирового капиталистического хозяйства. Внешне, по сути своей, ситуация 
была в принципе одинаковой для всех, хотя каждая из стран Востока переносила ее 
по-своему и имела собственную судьбу, как правило, весьма незаввдную. 
Исключением оказалась Япония, так что неудивительно, что ее судьба заслуживает 
особого, специального анализ.
    Япония, как и Китай, «открывалась» капиталистической Европой дважды. Первый 
раз это было в XVI в. и сопровождалось знакомством с христианской (католической,
 преимущественно в ее иезуитской модификации) религаозной культурой и с 
достижениями европейской науки и техники того времени. Второй раз — после 
длительных веков «закрытия» страны и строгих официальных ограничений на 
сношения с Западом. Интенсивные контакты начались лишь в середине прошлого века.
 Однако, в отличие от Китая, изоляция ЯиЬнии ОТ европей-ского мира не только не 
была абсолютной (абсолютной она не была
    
    и для Китая), но и не сопровождалась высокомерным официальным отгоржевием 
всего иноземного, демонстративным пренебрежением по отношению к нему. Напротив, 
японцы, привыкшие перенимать у других народов (прежде всего из Китая) все 
полезное и пригодное для собственного развития и не видевшие в том ничего для 
себя зазорного либо унизительного, активно продолжали следовать этому весьма 
благоприятному для себя принципу и в период формального закрытия страны от 
влияний Запада. Более того, именно на протяжении веков «закрытия» продолжались 
энергичные контакты японцев с господствовавшими в юго-восточноазиатском регионе 
голландцами, а результатом подобных контактов оказалось достаточно широкое и 
энергичное распространение в Японии достижений западной науки и техники, 
получившей наименование «голландской науки» (рангакуся). Можно, таким образом, 
сформулировать первое из благоприятных обстоятельств, способствовавших 
формированию феномена Японии: это веками воспитанная склонность к активным 
полезным заимствованиям извне при отсутствии столь характерного для Китая 
почитания собственной мудростей пренебрежения к представителям иных культур.
    Островное положение Японии, обусловившее периферийность статуса этой страны 
в системе дальневосточной цивилизации и вызвавшее к жизни только что упомянутую 
склонность к полезным заимствованиям, имело своим следствием и еще одно 
немаловажное обстоятельство, а именно — особую роль торговли и мореплавания 
(вспомним о той роли, которую то и другое в свое время сыграло в судьбах 
финикийцев и древних греков). Вообще-то формально торговцы в Японии, как и в 
Китае, занимали приниженное положение: среди официально признанных сословий 
(самураи — крестьяне — ремесленники — торговцы) им принадлежало последнее место.
 Но тем не менее реальный статус торговцев был более предпочтительным, нежели в 
Китае, так как их поддерживали заинтересованные в развитии своих княжеств 
всесильные даймё. Эти последние не только предоставляли соответствующие льготы 
своим городам и их торговому люду, но и заботились о развитии морской торговли. 
Слабость же централизованной власти и специфика сегуната как системы, 
ориентированной прежде всего на поддержание военной силы и сохранение 
статус-кво во взаимоотношениях с влиятельными даймё, объективно способствовали 
тому, «то торговля и мореплавание в позднесредневековой Японии были чем-то 
вроде частного предпринимательства, находившегося под верховной опекой 
заинтересованных в этом князей. Еще раз можно напомнить, что нечто похожее было 
в эти же века и во взаимоотношениях Китая со странами южных морей, где активно 
действовали китайские торговцы. Но если китайцы были при этом формально не 
связаны с властями империи и даже как бы официально исключались из сферы их
    
    внимания, то с японцами дело обстояло иначе. Менее многочисленные и более 
тесно связанные с родными местами, они находились под покровительством своих 
даймё, что уже в XVII в. привело к возникновению в Японии богатых торговых 
домов, в том числе знаменитых впоследствии Мицуи и Сумитомо.
    Именно через посредство связей такого рода торговцев с внешним миром 
осуществлялись, в частности, и контакты с голландцами, проникали и 
заимствовались достижения европейской науки и техники. Этот важный фактор, 
сыгравший свою серьезную роль в появлении феномена Японии, следовало бы в общих 
чертах охарактеризовать примерно так: торговля и мореплавание японцев, имевшие 
— как и в случае с китайцами в те же века и в том же регионе — характер 
частнопредпринимательской деятельности, опирались в своем развитии на активную 
поддержку со стороны власть имущих в Японии, что не могло не сыграть 
определенной роли в укреплении формального и, главное, реального статуса 
торговцев в этой стране.
    Итак, японские торговцы и покровительствовавшие им князья вели 
частнопредпринимательскую по характеру активную внешнюю торговлю и заимствовали 
достижения западной (голландской) науки и техники — прежде всего те из них, 
которые способствовали развитию все той же торгово-предпринимательской 
хозяйственно-экономической деятел