удущей китайской общности.
    Все эти проявления генерального исторического процесса, протекавшего в 
чжоуском Китае в VIII—V вв. до н.э., в свою очередь вели к интенсификации 
политической жизни, резкому увеличению конфликтов, усилению внутренней борьбы и 
придворных интриг, причем главной и господствующей тенденцией этого периода 
стал столь хорошо известный специалистам феномен феодализации. Суть этого 
явления (речь идет лишь о социально-политическом феномене, но не о 
социально-экономических отношениях, не о формации, хотя стоит заметить, что ряд 
китайских историков-марксистов, как, например, Фань Вэнь-лань или Цзянь 
Бо-цзань, видели здесь и феодализм как формацию) достаточно сложна и 
многогранна, чтобы остановиться на нем специально. Это существенно и потому, 
что подобный феномен едва ли не ранее всего в мире именно в истории чжоуского 
Китая проявил себя наиболее ярко, став чем-то вроде эталона феодализации и во 
многом предвосхитив аналогичные явления в раннесредневековой Европе.
    Дело в том, что если в западночжоуском Китае существовала лишь 
одноступенчатая иерархическая лестница — вану на правах вассалов подчинялись 
правители уделов, имевшие княжеские титулы гун, хоу, бои др. и именовавшиеся 
сводным обозначением чжухоу (князья), то теперь иерархия стала многоступенчатой.
 Во главе Поднебесной по-прежнему стоял ван, сын Неба. Формально его вассалами 
продолжали считаться правители царств, носившие только что упомянутые титулы, 
чаще всего «гун». Им в рамках царств подчинялись в качестве вассалов правители 
автономных уделов, причем именно это, третье звено иерархической лестницы 
власти стало в Чуньцю центром политической активности.
    Уделы новой волны, о которых идет речь, обычно давались в пожалование от 
имени правителя царства его родственникам, чаще всего сыновьям, и заслуженным 
сподвижникам. Собственно, именно присвоив себе право наделения уделами, до того 
бывшее исключительной прерогативой сюзерена-вана, правители царств де-факто 
обрели политическую независимость. Первые уделы такого типа стали создаваться в 
крупнейшем царстве Цзинь еще в VIII в. до н.э. Затем их начали создавать в Ци, 
Лу и других царствах. Это жесткие структуры феодально-кланового типа, в каждой 
из которых глава клана, титулованный аристократ (он имел титул цин), был 
всесильным властителем. Стоя во главе тесно спаянного клановым родством удела, 
такого рода наследственный аристократ обычно приобретал большое влияние в 
царстве. Он, как правило, занимал наследственную (чаще всего министерскую по 
значению) должность, опирался на своих родственников и сподвижников и вел 
непрестанную борьбу за высокое положение и соответствовавшие ему престиж и 
влияние с другими соперничавшими с ним удельными аристократами своего царства.
    Характерно, что местническая борьба такого рода при слабых правителях 
царства перерастала в активные, порой даже вооруженные столкновения с 
соперниками, не говоря уже о придворных интригах. В этой борьбе складывались 
коалиции, гибли одни и усиливались за их счет другие уделы. Конечный итог 
борьбы, длившейся практически на протяжении всего периода Чуньцю, в разных 
царствах бывал различным. В некоторых, как Цинь и Чу, правители царств 
сравнительно быстро одолевали центробежные силы феодально-удельной знати и 
превращались во всесильных правителей. Это был оптимальный итог, так что 
неудивительно, что именно Цинь и Чу в III в. до н.э. повели между собой 
последний бой за объединение Китая. В других царствах, как в Ци, борьба вела к 
усилению отдельных удельных правителей (цинов) и к захвату одним из них трона; 
в остальных, как в Цзинь иди Лу,— к распаду царства на части или к ослаблению 
царства в связи с разделением его цинами на сферы влияния.
    К числу наследственных аристократов принадлежала еще и большая прослойка 
так называемых да-фу, которые отличались от цинов тем, что не имели собственных 
владений и вынуждены были добывать себе пропитание и делать карьеру службой, в 
основном военной. Да-фу — это своего рода древнекитайские рыцари. Среди них 
были сыновья и внуки тех же правителей и цинов, не говоря уже о самих да-фу. 
Особенностью этого слоя было то, что они в условиях постоянных войн достаточно 
быстро истребляли друг друга, что играло определенную роль для структуры в 
целом, не создавая излишних проблем с обеспечением аристократов да-фу достойным 
их образом жизни. Подчас да-фу занимали место цинов и бывали владетельными 
аристократами, но это бывало лишь в виде исключения. В целом же да-фу занимали 
ту же ступень, что и цины. Это была наследственная знать.
    Четвертое звено иерархической лестницы феодализировавшейся политической 
структуры периода Чуньцю ярляла собой прослойка служивых-ши. Это были 
представители младших ветвей владетельной знати, выходцы из боковых 
аристократических линий (да-фу), которые не имели ни титула, ни должности, но 
были неплохо образованными и имели связи в мире знати. Возможно, к этому 
разряду людей примыкали и выходцы из низов, сделавшие успешную служилую 
(военную либо чиновничью) карьеру. Словом, термином «ши» с VIII— VII вв. до н.э.
 в чжоуском Китае стали обычно обозначать своего рода профессионалов, готовых 
идти на службу туда и к тем, кто и откуда их позовет. Но это не была служба 
слуги, низшего обслуживающего персонала. Речь идет о службе иного рода, 
практически о положении верного и уважаемого вассала, на которого можно 
положиться и который знает и свято соблюдает еще неписаный, но уже жестко 
фиксированный в обществе закон чести.
    Не имея в своем распоряжении ничего, кроме обеспечивающего их статус закона 
чести, да-фу и ши строго соблюдали его и выше всего чтили в себе именно это. 
Суть кодекса арис