тскими народами древности 
торговый опыт вавилонян. Стоит напомнить, что Ашшур вначале славился как 
торгово-транзитный центр и лишь позже стал столицей сформировавшейся на этой 
основе Ассирии.
    Вторичность характера эволюции отнюдь не равнозначна второстепенности. 
Напротив, многие из только что оцененных в качестве вторичных западно-азиатских 
государств древности оказались уникальными в своем роде. Это те же древние 
евреи с их монотеистической религией и величественным храмом в Иерусалиме в 
честь Яхве — трудно переоценить историко-культурное значение этого феномена в 
судьбах человечества. Это финикийцы с их развитыми формами торговли, 
мореплавания и колонизации. Это, наконец, митаннийцы и хетты, прославившиеся 
одомашниванием лошади, изобретением боевых колесниц и положившие начало 
железоделанию. Я уж не говорю о такой «вторичной» державе, как халдейский 
Вавилон с его роскошью и развитой торговлей.
    
   Глава 8
   Империя Ахеменидов и завоевания Александра
    История ближневосточной древности 1 тысячелетия до н.э. была ознаменована 
созданием великих «мировых» держав, империй. Принципиальным отличием империй от 
крупных государств более раннего времени было новое качество политической 
структуры: она не только по-прежнему расширялась за счет включения в нее 
различных племен и народов, противостоящих одна другой и связанных друг с 
другом хозяйственно-культурных зон, земледельцев и кочевников, но и становилась 
более жесткой с точки зрения внутренней администрации. Если прежде вновь 
завоеванные территории обычно оставались полуавтономными, а управляли ими их 
прежние правители, терявшие независимость и вынужденные выплачивать дань, то 
теперь все чаще новые регионы преобразовывались в управлявшиеся чиновниками 
центра провинции. Население империи в немалой степени нивелировалось за счет 
его массовых перемещений, как то впервые стало практиковаться ассирийцами. С 
точки зрения общей динамики эволюции появление такого рода империй было 
закономерным и в некотором смысле высшим, завершающим этапом процесса генезиса 
развитой политической структуры: на протяжении тысячелетий складывались 
первичные протогосударства, на их основе и в ходе ожесточенной междоусобной 
борьбы возникали вторичные протогосударства и политические образования типа 
ранних государств; затем шло политическое объединение более крупных масштабов — 
возникали мощные развитые державы, о которых уже шла речь (Египет, Вавилония, 
Хеттское царство и др.). И наконец, мировые державы, империи типа Ассирии. 
Наследником Ассирии на короткий срок стало Нововавилонское царство, а затем 
пришла очередь персов.
    Первые империи, что хорошо видно на примере Египта времен Нового царства, 
той же Ассирии, были объединениями еще непрочными, эфемерными. Они держались на 
силе и потому во многом зависели от хорошей армии, от удачливой внешней 
политики умелого правителя, от вовремя проведенных реформ, направленных на 
усиление власти центра. Но, поскольку сильные правители сменялись слабыми, в 
периоды правления которых резко возрастали центробежные тенденции, и поскольку 
реформам всегда противостояли издревле складывавшиеся устойчивые нормы обычного 
права и местные традиции, сильно ослаблявшие эффективность этих реформ, 
фундамент политической суперструктуры — империи — легко давал трещины. Империя 
приходила в упадок и рушилась. Однако на смену ей шла новая империя, энергично 
прибиравшая к рукам наследство своей предшественницы. Уже одно это 
примечательное обстоятельство убедительно подтверждает закономерность самого 
процесса: мозаика ближневосточной древности да и не только ближневосточной, по 
меньшей мере с 1 тысячелетия до н.э. была готова для политической интеграции. 
Вопрос был лишь в том, на какой этнополитической и религиозно-культурной основе 
такого рода интеграция окажется наиболее прочной и эффективной. И, конечно, 
многое зависело от создания оптимальной административной структуры, пригодной 
для институционализации имперских форм власти.
    В поиск такой структуры внесли свой немалый вклад и египтяне, и вавилоняне, 
и ассирийцы, и хетты. Ассирия продемонстрировала первые реальные результаты 
процесса поиска: массовые перемещения населения и создание управляющихся из 
центра провинций заложили прочный фундамент эффективной имперской администрации,
 особенно на окраинах, заселенных до того иноплеменниками. Дальнейшие 
принципиально важные в этом направлении шаги сделали персы.
    
   Древние иранцы. Мидия
    Древние иранцы, принадлежавшие к одной из ветвей индоевропейцев, появились 
на территории современного Ирана на рубеже II —1 тысячелетий до н.э., причем в 
науке до сих пор не решен вопрос, откуда они появились — с территорий Кавказа 
или из Средней Азии через прикаспийские степи. Вступив во взаимодействие с 
местным населением — хурритами, касситами и др.— и частично ассимилировав его, 
иранцы с VIII в. до н.э. стали господствующим этносом, разделившимся, в свою 
очередь, на две части — мидян на севере и персов на юге. Войны Ассирии с Урарту,
 вторжения киммерийцев и скифов создали благоприятную ситуацию для консолидации 
мидянских племен, на основе которой сложилось государство Мидия, ставшее уже в 
VII в. до н.э. сильной державой, союз которой с Вавилонией сыграл решающую роль 
в крушении Ассирии.
    Удачливый правитель Мидии Киаксар (625 — 585 гг. до н.э.) не только 
разгромил Ассирию, но сумел покорить и подчинить также Урарту и ряд других 
стран от прикаспийских степей до Малой Азии, где им был заключен союз с крупным 
Лидийским царством. Сын Киаксара Астиаг (585—550 гг. до н.э.) предпринимал 
усилия для сохранения и укрепления могущества Мидии. Однако в этой борьбе он 
встретил ожесточенное сопротивление региональной племенной знати, обогащение 
которой в ходе