тров во главе с наследственной жреческой знатью в 
административные подразделения империи, которыми управляли назначенные сверху 
чиновники, имевшие должностные инструкции. Обильный приток рабов, 
способствовавший обогащению храмов, куда эти рабы в основном направлялись, 
привел было к резкому конфликту между властью и жречеством (реформы Эхнатона), 
но конфликт был улажен, и жречество вынуждено было смириться с усилением роли 
центра. И только в это время, с XVI — XV вв. до н.э., спустя почти полтора 
тысячелетия с момента начала египетской государственности, в этой стране 
серьезную роль стал играть рынок.
    Словом, если подвести краткий итог и сделать самые общие выводы, следует 
заметить, что египетский вариант развития отличался тотальной вовлеченностью 
производителя в систему государственного хозяйства и крайне замедленными в силу 
этого темпами приватизации. И более того, развитие частной собственности и 
рынка шло в Позднем Египте в основном за счет контактов с иноплеменниками, 
вторгавшимися с севера в условиях ослабления власти центра.
    Существенно заметить, что изоляция Египта — речь, разумеется, лишь об 
относительной его изоляции — явно не пошла на пользу его развитию. В этом 
отношении месопотамский вариант с его динамикой оказался предпочтительнее. Это 
нашло свое отражение, в частности, и в сфере культуры. Древнеегипетские 
письменность, архитектура, начиная с пирамид, искусство, религия, мифология, а 
также математика, астрономия и медицина были вполне на уровне своего времени, 
кое в чем могут считаться эталонным образцом, например, те же пирамиды. Но, как 
представляется, в историю мировой цивилизации древнеегипетская культура внесла 
меньший вклад, чем месопотамская, даже принимая во внимание реформы Бокхориса и 
косвенное возможное воздействие их на реформы Солона, сыгравшие революционную 
роль в античной Греции.
    Древний Египет с его уникальной и длительной историей дал миру, тем не 
менее, высокие образцы во многих отношениях. Но одновременно с этим он 
убедительно продемонстрировал неэффективность системы близкого к тоталитаризму 
социально-политического режима, который никак не способствовал его 
динамическому развитию. И далеко не случаен упадок Египта в те века, когда он 
вплотную столкнулся с более динамичными государствами Западной Азии в 1 
тысячелетии до н.э.: многое в этих вынужденных контактах было не в пользу 
Египта, при всем том, что он всегда продолжал оставаться житницей и вносил в 
казну завоевателей едва ли не самый весомый вклад
    
   Глава 7
   Древние государства Западной Азии
    Если III и даже начало II тысячелетия до н.э. прошли в ближневосточной 
древности под знаком становления и развития первичных очагов цивилизации и 
государственности в шумеро-вавилонском Двуречье и Древнем Египте, то начиная со 
второй трети II тысячелетия до н.э. параллельно с ними активно функционировали 
и другие сильные государства, сыгравшие важную роль в истории. К их числу 
относятся Митанни, Ассирия, Хеттское царство. Чуть позже на арену активной 
политической жизни вышли также некоторые народы Восточного Средиземноморья.
    Первые урбанистические центры на территории Западной Азии возникли очень 
давно. Достаточно напомнить о таких городищах, как анатолийский Чатал-Хююк или 
палестинский Иерихон. Но эти локальные очаги цивилизации или протоцивилизации 
долгое время не объединялись в политические структуры, подобные египетской или 
месопотамским. Ситуация стала решительно меняться именно со второй трети II 
тысячелетия до н.э., причем этому изменению способствовало вызванное касситским 
завоеванием политическое ослабление древней Вавилонии. Образовался своеобразный 
вакуум политической силы в Западной Азии — и он начал энергично заполняться, 
благо претендентов было вполне достаточно.
    Здесь важно оговориться, что практически все очаги государственности, о 
которых теперь пойдет речь, не были первичными в том смысле, что многие 
важнейшие элементы их социальной, экономической и политической структуры, равно 
как и религиозной культуры, включая и письменность, они заимствовали у 
предшественников, в первую очередь у государств древнего Двуречья. Впрочем, 
вторич-ность всех их в этом смысле отнюдь не исключает ни этнической 
оригинальности, ни даже принципиальной исключительности и неповторимости облика 
каждой из культур, каждого из народов и государств, о которых идет речь.
    
   Митанни и хетты
    Примыкавшие к северной Месопотамии районы Малой Азии и Армянского нагорья 
'(оз. Ван) в начале II тысячелетия до н.э. были заселены разными племенами, в 
частности хурритами и хатти. Инфильтрация в эти земли индоевропейского племени 
хеттов (чье имя было, видимо, заимствовано от предшественников — хатти, т.е. 
протохеттов) способствовала консолидации новых этнических образований в этом 
регионе. Одним из них была этническая общность митанни. В XVI — XV вв. до н.э. 
сложившееся на хурритской этнической основе и включившее в себя немало как от 
семитско-аморейской, так и от индоевропейской культур протогосударство Митанни 
стало быстрыми темпами развиваться. Расцвет и успехи Митанни зиждились на 
военной силе — основу митаннийской армии составляли запряженные лошадьми боевые 
колесницы, близкие по типу к тем, которые составляли фундамент боевой силы 
вторгшихся в Египет гик-сосов и завоевавших Вавилонию касситов. Выход Митанни 
на политическую арену привел к столкновениям этого государства с Египтом, 
правители которого вели с Митанни войны с переменным успехом.
    Внутренняя структура государства Митанни изучена пока сравнительно слабо. 
Но известно, что здесь было развитое царско-храмовое хозяйство, которое 
обслуживалось привлекавшимися в порядке повинности полноправными общинниками, а 
также различными неполноправными, включая рабов Рабы, как то обычно бывало на 
Древнем Востоке, имели немало прав, в частности, могли иметь семью и дом, 
ж