существования ранних протогосударств Шумера. Собственно, именно для строгого 
учета и регулирования все усложнявшихся норм и форм взаимоотношений и велась 
детальная хозяйственная отчетность, вызвавшая к жизни письменные документы, 
этот важный элемент складывавшегося древнейшего очага мировой цивилизации.
    Протогосударства древнего Двуречья развивались быстро и энергично. Росло 
количество населения и совершенствовались трудовые навыки, обогащалась культура 
труда, следствием чего было увеличение количества освоенных и обеспеченных 
ирригационными устройствами полей. Резко возрастали запасы получаемого с этих 
полей зерна, причем избыток его после удовлетворения текущих нужд оторванных от 
производства пищи работников все чаще использовался в качестве своего рода 
валюты: специальные служители храмов, тамкары, отправлялись на груженных зерном 
судах в далекие экспедиции, включая и морские, с целью выменять зерно на столь 
необходимые в скудных полезными ископаемыми районах Южного Двуречья металлы, 
камень, строительный лес и т.п. Эти дорогие предметы далекого импорта 
использовались как для нужд производства, так и в сфере постепенно 
увеличивавшегося престижного потребления верхов, включая строительство храмов и 
домов-дворцов, изготовление украшений, изысканной одежды.
    С ростом протогосударств усложнялась и их внутренняя структура. Если 
вначале храм был центром хозяйства и разросшейся общины либо группы соседних 
общин, каждая из которых в лице своих представителей принимала участие в 
обработке земли храма, продукт с которой шел на сакральные (совместные 
всеобщинные ритуалы с обильным жертвоприношением) и страховые нужды коллектива 
и на содержание немногочисленной еще группы оторванных от производства пищи 
людей, то теперь ситуация изменилась. Видимо, уже со второй трети III 
тысячелетия до н.э. в большинстве протогосударств (Урук, Киш, Ур, Лагаш и др.) 
население исчислялось десятками тысяч, а количество общинных деревень — многими 
десятками. Практически это значило, что избыточный труд и продукт общинников — 
даже при условии значительного роста храмовых земель и храмового хозяйства — 
уже не мог быть реализован с достаточной полнотой и эффективностью вне самих 
общинных полей и поселений, которые могли отстоять от храма на десятки 
километров. Поэтому происходило отделение общинных полей от полей храма. 
Общинники обрабатывали свои земли и выплачивали ренту-налог, тогда как в 
обработке храмовой земли они переставали принимать участие, что, впрочем, не 
исключало их участия в общественных работах, на строительстве каналов, дамб, 
храмовых или дворцовых сооружений, дорог и т.п. с обеспечением их питанием и 
выдачей необходимых орудий труда из храмовых амбаров и складов.
    Наиболее наглядно это видно на примере структуры храмовых земель храма 
богини Бау (Бабы) в Лагаше в XXV — XXIV вв. до н.э., когда это протогосударство 
завоевало и подчинило себе ряд соседних и в его состав было включено несколько 
храмовых комплексов — к слову, храм Бау не был единственным и в самом Лагаше; 
главным там в то время был храм бога Нингирсу (Нин-Нгарсу, супруга Бау), 
верховный жрец которого выступал в качестве правителя-энси. Обычные общинники 
при обработке земли храма Бау практически не использовались. Вся земля храма 
была поделена на три части. Первая по-прежнему оставалась храмовой; ее 
обрабатывал персонал храма из числа бывших иноплеменников и иных стоявших вне 
общин лиц, а урожай предназначался для сакральных нужд, торгового обмена, 
страховых и экстраординальнх выдач. Вторая в виде служебных наделов раздавалась 
рабочему персоналу и служащим храма, включая ремесленников,— в качестве платы 
за их труд. Наконец, третья часть в форме наделов предназначалась для передачи 
их любому желающему и нуждающемуся в качестве аренды с весьма умеренной 
арендной платой (1/6 — 1/8 урожая).
    Отделение храмового хозяйства от общинного и превращение его в особую сферу 
экономики, в государственное хозяйство, сыграло важную роль в укреплении 
экономических, а затем и политических позиций жреческой администрации во главе 
с энси. Опираясь на такого рода хозяйства, энси все определеннее отдалялся от 
коллектива общинников, приобретал в их глазах сакральные признаки отмеченного 
покровительством богов правителя и в качестве верховного связующего единства 
становился во главе заметно возраставшего бюрократического аппарата, оказывался 
высшим и основным субъектом власти-собственности и централизованной 
редистрибуции. Вначале выборная, должность энси со временем все очевиднее 
приобретала тенденцию превратиться в наследственную, что и стало нормой после 
объединения всего Шумера Саргоном Аккадским в XXIV в. до н.э.
    Период шумерской истории до этого объединения принято именовать 
раннединастическим. Это была эпоха ожесточенной борьбы соседних протогосударств 
за политическую гегемонию, а их правителей — за усиление и укрепление своей 
власти, расширение и распространение ее за счет соседей. Войско каждого из 
таких протогосударств обычно состояло из небольшого отряда тяжеловооруженных 
воинов; вспомогательной силой были примитивные колесницы на сплошных колесах, 
запряженные, видимо, онаграми либо ослами и приспособленные для метания 
дротиков.
    Вначале, в XXVIII—XXVII вв. до н.э., успех был на стороне Киша, правители 
которого первыми приняли титул лугаля, стремясь тем самым подчеркнуть свое 
первенство среди остальных. Затем возвысился Урук, имя правителя которого, 
Гильгамеша, впоследствии вошло в легенду и оказалось в центре шумерского эпоса. 
Урук при Гильгамеше подчинил себе, хотя и еще очень непрочно, ряд соседей — 
Лагаш, Ниппур и др. В XXV в. верховенства и титула лугаля добились правители 
Ура, чьи царские гробницы, раскопанные английским археологом Л. Вулли, были 
наполнены богатыми украшениями, драгоценностями, повозками и десятками 
сопогребенных, призванных сопровождать на тот свет повелителя. На рубеже XXV — 
XXIV вв. на авансцену шумерской истории вышел Лагаш.
    Сначала его правитель Эанатум присоединил ряд сосед