ты и 
родственники правителя, система власти в целом уже заметно тяготела к 
внеклановому принципу и к использованию способных аутсайдеров и это вполне 
отвечало далеко еще не забытому принципу меритократии.
    Что касается администрации на региональном уровне, то она обычно бывала 
много проще и имела чаще всего двойное подчинение — главе регионального 
подразделения и соответствующим службам и управлениям центра. Здесь 
специализация была много слабее и функции нередко совмещались. Тем более все 
это было характерно для местного уровня, где по традиции на главу общины падала 
львиная доля всех административных забот о благосостоянии общинного коллектива, 
а также о своевременных выплатах ренты-налога в казну и организации необходимых 
для коллектива и для государства общественных работ.
    Этот последний момент заслуживает особого внимания. Дело в том, что именно 
в рамках укрупненного раннего гр, следствием чего является институт частного рабства 
(до того рабы, будучи чаще всего военной добычей, считались коллективным 
достоянием и от имени коллектива использовались в храмовых и дворцовых 
хозяйствах, в услужении власть имущих). Но все сказанное является уже не 
столько элементом раннего государства, сколько институтом государства развитого.
 Все это возникает на грани перехода раннего государства в развитое и, более 
того, может считаться едва ли не основным признаком этого перехода, своего рода 
критерием отсчета. Пока же в заключение сформулируем определение раннего 
государства.
    Раннее государство — это многоступенчатая иерархическая политическая 
структура, основанная на клановых и внеклановых связях, знакомая со 
специализацией производственной и административной деятельности. Главными 
функциями такого государства являются централизованное управление крупным 
территориально-административным комплексом с этнически гетерогенным населением, 
расширение пределов своей территории за счет военных захватов, а также 
обеспечение благосостояния общества и престижного потребления привилегированных 
верхов за счет ренты-налога с производителей, дани с зависимых соседей. Раннее 
государство хорошо знакомо с урбанизацией и монументальными сооружениями, 
осуществляемыми населением в счет общественных работ, причем эти работы, как и 
вся сумма взаимоотношений между верхами и низами, основаны на принципах 
реципрокности и редистрибуции, рассматриваются как закономерный обмен 
деятельностью и легитимизирются общепризнанной религиозно-идеологической 
доктриной. Именно на этапе раннего государства в процессе развития престижного 
потребления и тенденции к приватизации закладываются основы новой формы 
социально-экономических отношений — отношений частнособственнических, связанных 
с товарно-денежным хозяйством и рынком рабочей силы.
    
   Развитое государство на Востоке
    Раннее государство «врастает» в развитое постепенно — хотя далеко не 
каждому это удается. Принципиальные отличия развитой политической 
государственной структуры от ранней сводятся к появлению двух новых институтов 
— системы принуждения и институционализованного закона, а также, как 
упоминалось, к дальнейшему развитию частнособственнических отношений.
    Функция медиации лидера группы, старейшины и даже вождя в прогогосударстве 
опиралась преимущественно или исключительно на его престиж и авторитет. 
Элементов принуждения и насилия, не говоря уже о законе, еще не было, хотя 
постепенно все это вызревало. Так, например, сакрализация правителя 
способствовала усилению его авторитета даже в условиях автоматической 
солидарности клановой структуры: сакрально санкционированная высшая воля вождя 
приобретала силу закона, не говоря уже о том, что сам такого рода закон на 
первых порах опирался на религиозно-моральную норму и не имел характера 
безличностного принуждения. Ритуальная форма закона становилась своего рода 
«ненасильственной формой насилия», хотя параллельно с ней в обществе, уже 
хорошо знакомом с войнами и в немалой степени живущем за счет доходов от 
покоренных и зависимых народов, вызревали также и принуждение, даже насилие в 
своем неприкрытом виде, правда, пока еще только по отношению к чужим.
    Появление внутри страны пленных иноплеменников, приобретавших статус рабов 
— вначале коллективных, позже также и частных, означало перенесение принуждения 
и насилия внутрь. Отсюда был теперь только шаг до использования уже 
сформировавшегося института принуждения по отношению не только к чужим, но и к 
взбунтовавшимся или проштрафившимся своим, от мятежного регионального 
администратора или владетеля удела до недовольных своим положением общинников 
либо горожан. Практика авторизованного насилия породила специально 
формулировавшуюся для удобств администрации систему регламентов наподобие той, 
что предложили в царствах чжоуского Китая реформаторы легистского толка. Именно 
таким образом, хотя и со многими вариантами, шел процесс вызревания институтов 
развитого государства.
    Здесь важно заметить, что речь не должна ограничиваться упоминанием о 
принуждении, насилии, системе регламентов. Ведь соответствующим образом — в 
интересах государства, основанного на генеральном принципе власти-собственности,
— институционализировались и все остальные формул существования структуры, 
обслуживавшие сложившуюся социально-политическую данность. Это касается 
социальных (семейно-клановых, общинных, надобщинных) институтов, политических 
принципов (централизованная администрация, удельная знать), идеологии и т.п. И 
более всего сказанное заметно на примере упоминавшегося уже процесса 
приватизации — родного брата того, что привел в Средиземноморье к становлению 
античной структуры с господством частнособственнических отношений,