долине Нила, сложилась одна из наиболее блистательных в древности цивилизаций, 
этот континент в целом значительно отстал в своем развитии от других, причем 
сам факт такого отставания очевиден и общепризнан. Вопрос лишь в том, почему 
это случилось.
    На протяжении длительного времени специалисты пытаются выяснить, в чем суть 
проблемы. Выдвигались самые разные гипотезы, от откровенно расистских (негры по 
своей биологической природе не способны к развитию) до столь же откровенно 
апологетических (африканцы все могли и умели, все создали самостоятельно, от 
земледелия и железоделания до государственности; причина же их отсталости — в 
жестокостях колониализма). Если оставить в стороне крайности и обратить 
внимание на те основные причины и обстоятельства, которые, по мнению различных 
африканистов, сыграли свою роль в отставании Африки и африканцев (важно 
оговориться, что здесь и далее речь идет только об африканцах, живущих южнее 
Сахары, о народах Тропической Африки), то среди прочего мы найдем упоминания о 
жарком климате и неблагоприятных в целом условиях обитания человека на большей 
части континента, о тропических лесах и поражающих людей и скот многочисленных 
тяжелых болезнях (лихорадка; сонная болезнь, вызываемая укусом мухи цеце, и др.
), о недостаточно благоприятных для интенсивного земледелия почвах, примитивных 
приемах агротехники и соответственно низкой культуре труда. Говорится также о 
гигантских пространствах и слабой плотности населения, об относительной 
изоляции континента в целом, о необычайной множественности разделяющих людей 
языковых и родоплеменных барьеров, о цепкости примитивных традиций и силе 
раннерелигиозных культов. Наконец, принимаются во внимание обилие 
непроизводящих групп населения, собирателей и охотников, слабость и 
натуральность хозяйства производителей, земледельцев и скотоводов, редкая 
возможность создания продовольственных излишков и за пасов, неразвитость 
внутренней торговли и отсутствие товарно-денежных отношений при господстве 
меновой торговли.
    Все эти и многие другие соображения в принципе справедливы и немало 
объясняют. В частности, они позволяют заключить, что в отсталости Африки нельзя 
винить кого-то одного или что-то одно; здесь сыграл свою роль сложный комплекс 
причин, состоящий из ряда существенных факторов. Едва ли не первым из них по 
значению следует считать фактор природно-климатический: и климат, и тропические 
леса, и скудные почвы, казалось бы, насыщенной растительностью саванны, и 
малопригодные условия для интенсивного земледелия, и условия обитания, включая 
тяжелые болезни, высокую смертность. Конечно, все это можно было как-то 
преодолеть, и в конечном счете это преодолевалось. Люди адаптировались. Но чего 
им это стоило! Вторым существенным фактором отсталости следует считать самих 
людей, но не с точки зрения их расы, а в плане этнокультурных потенций. Будучи 
вынужденными тратить неимоверные усилия ради адаптации, африканцы в целом 
оказывались в невыгодных условиях обитания, что не могло не действовать 
отрицательно на темпы развития общества и его культуры, на уровень привычного 
реального бытия. Ничтожные средние потребности (скудное питание, минимальная 
одежда, простейшее жилище) не стимулировали поиска и не вели к выработке 
навыков высокопроизводительного труда, к накоплению и закреплению в поколениях 
нового трудового опыта — во всяком случае в таких размерах, чтобы преодолеть 
консерватизм традиции.
    Наконец, третий существенный фактор отсталости — относительная изоляция 
многих этнических общностей и незначительная роль контактов с внешним миром 
вплоть до конца 1 тысячелетия н.э. Вот почему, хотя колониальное вторжение 
европейцев и принесло Африке неисчислимые бедствия и страдания (чего стоит одна 
только работорговля, унесшая десятки миллионов жизней и искорежившая 
социально-политическое бытие и сознание многих народов континента!), его не 
следует оценивать однозначно. Как и на всем Востоке, оно внесло в традиционный 
способ существования и немало нового, в том числе и полезного. В Африку, в 
частности, были привезены прижившиеся там новые сельскохозяйственные культуры 
(кукуруза, маниока, земляной орех и др.), ставшие основой питания для многих 
народов.
    Здесь стоит оговориться, что изоляция, о которой идет речь, всегда была 
относительной. Что же касается внутриафриканских контактов, то они, напротив, с 
глубокой древности и до последнего времени были весьма оживленными. Миграции 
значительных групп населения, причем не только скотоводов, обычно весьма легких 
на подъем, но и земледельцев, как о том свидетельствует расселение бантуязычных 
народов к югу от центра континента, где они, по всей вероятности, первоначально 
обитали (об этом свидетельствуют данные лингвистического анализа), были в 
Африке обычным делом. Видимо, именно это сыграло немалую роль в распространении 
по континенту, особенно на юге, земледелия и скотоводства.
    Если говорить об основных зонах обитания на континенте, то следует заметить,
 что они весьма разнообразны. Закономерностью можно считать то, что 
экваториальный пояс Африки, покрытый тропическими лесами и наименее пригодный 
для обитания человека и производящего хозяйства, населен преимущественно 
охотниками и собирателями. Однако и здесь немало земледельцев, выращивающих 
преимущественно клубнеплоды, прежде всего яме. Широкие зоны саванны, окружающие 
леса Африки с севера и юга, более благоприятны для существования земледельцев и 
особенно скотоводов. Но и здесь, в саванне, как и в лесу, земледельцы вели 
экстенсивное землепользование (подсечно-огневая система с довольно частым 
переходом на новые пашни), не были знакомы с тягловым скотом и плугом, обходясь 
примитивными мотыгами, что, впрочем, соответствовало скудным почвам с очень 
небольшим поверхностным плодородным слоем гумуса. Только в немногих районах 
саванны (вдоль долины Нигера, в частности) условия земледелия были более 
благоприятными и способствовали не просто выра