збежной с каждым новым 
случаем передачи власти от одного правителя к другому. Неудивительно, что для 
противодействия этой столь ослаблявшей структуру междоусобной борьбе были 
выработаны противоядия, причем весьма радикальные: при дворе чуть ли не 
официально закрепилась жестокая практика убийства всех своих братьев и 
ближайшей родни воцарившимся султаном.
    Вообще турецкий султан был наиболее ярким олицетворением всесильной власти 
над подданными восточной деспотии, олицетворением той самой системы поголовного 
рабства, о которой писали Гегель и Маркс и парадигма которой была создана, 
скорее всего, именно с учетом европейских знаний и представлений о структуре 
власти в Османской империи. Перед султаном, падишахом все остальные, включая 
его близких помощников и приближенных, действительно были не более как 
покорными рабами, чья жизнь всецело зависела от отношения к ним, а то и просто 
от случайной прихоти властелина. Сесть на кол в любой момент мог каждый — и 
многие кончали свою жизнь именно таким образом.
    Правительство страны. Высочайший совет (диван-и-хумайюн), назначалось 
султаном и было ответственно перед ним. Оно состояло из нескольких 
министров-везиров и возглавлялось великим везиром. Деятельность правительства 
регламентировалась принятым при Мехмеде II (1444—1481) сводом законов 
Канун-наме, а также исламским правом, шариатом. Организационно центральный 
аппарат власти состоял из трех основных систем — военно-административной, 
финансовой и судебно-религиозной. Каждая из них была представлена как в центре, 
так и на местах.
    Возглавлявшаяся самим великим везиром военно-административная система 
являла собой костяк всей структуры империи. Страна к XVI в. была разделена на 
16 крупных областей-эялетов, возглавлявшихся губернаторами-бейлербеями, 
подчиненными великому везиру и отвечавшими за положение дел в своих областях — 
прежде всего за боеспособность тех частей, которые всегда должна была быть 
готовой выставить та или иная область. Бейлербеям, в свою очередь, подчинялись 
уездные военачальники-управители санджакбеи (уездов-санджаков в стране было 
около 250), административно ответственные за свои уезды. В уездах власть 
санджакбея была очень сильна, хотя формально она регулировалась уездными 
Канун-наме, которые со временем были созданы для каждого санджака. И наконец, 
на низшем уровне власти вся военно-административная система опиралась на 
тимариотов, подчиненных санджакбеям и отвечавших перед ними как за 
боеспособность и экипировку выставляемых от своего тимара воинов-сипахи, так и 
за сохранение административного порядка среди местного населения.
    В функции финансового ведомства, возглавлявшегося везиром-де-фтердаром и 
представленного на областном и уездном уровнях специальными чиновниками с 
подчиненными им писцами, входило вести строгий учет ресурсов и доходов казны, 
определять размеры налогов и податей, различного рода повинностей. Видимо, 
именно чиновники этого ведомства должны были строго контролировать сумму 
налогов с каждого тимара, включая ту ее долю, которая доставалась тимариоту и 
превышать которую он не имел права. Система налогов в империи была достаточно 
сложной, особенно если учесть, что находившиеся на полуавтономном положении 
некоторые отдаленные провинции имели свои традиционные типы налогов. Однако в 
целом система была стройной и жестко обязательной. Она подразделялась на две 
основные части — законные налоги (т.е. соответствовавшие шариату — десятина-ушр 
с мусульман, харадж и подушная подать джизия с немусульман, закят с имущих и 
соответствующие более тяжелые пошлины с немусульман, особенно с богатых горожан,
 и т.п.) и дополнительные поборы, к числу которых относились различные местные 
и чрезвычайные налоги, пошлины, подати. От налогов, кроме служивых, было 
освобождено мусульманское духовенство, как служилое (судьи-кади и др.), так и 
неслужилое (улемы).
    На долю судебно-религиозной системы в рамках общей 
административно-политической структуры империи приходилась функция контроля за 
образом жизни и поведением населения. Возглавляемая на уровне центрального 
правительства шейх-уль-исламом и представленная на уровне губернаторств 
несколькими (вначале лишь двумя) кади-аскерами, эта система на уездном уровне 
замыкалась мусульманскими судьями-кади и их помощниками. Судьи-кади были прежде 
всего судьями, решавшими от имени ислама и по поручению властей все судебные 
дела, касавшиеся мусульман. Но это была только часть их функций, хотя и 
основная, важнейшая. Кроме того, кади выступали в функции нотариусов, 
фиксировавших документы и сделки, а также посредников разрешавших торговые, 
финансовые и прочие споры, контролеров, следивших за регламентацией доходов и 
порядком сбора налогов, за установлением цен, за порядком и характером 
общественных работ и т.п. Словом, в типичных для исламских структур условиях 
слитности политики и религии состоявшие на административной службе кади были и 
духовниками, и чиновниками. В том, что касалось иных, немусульманских слоев 
населения, аналогичные функции были возложены на руководителей соответствующих 
религиозных общин-миллети — греческо-православной, армяно-григорианской, 
иудейской, получивших для этого широкие полномочия. В тех случаях, когда в 
споры были замешаны представители различных религий, включая мусульман, дело 
подлежало суду кади, бывших, как правило, весьма пристрастными судьями, т.е. 
защищавших прежде всего интересы единоверцев.
    Жесткий и мелочный регламент, о котором только что шла речь, касался прежде 
всего городской жизни, ремесла и торговли, где условия для нарушения привычных 
норм бытия были более благоприятными, чем в деревне. Города Турции были в 
значительной степени населены иноверцами нетурецкого происхождения, и все они, 
равно как и мусульманские торговцы и ремесленники, всегда были четко ограничены 
в своих возможностях многочисленными мелочными придирками и господствующи