осылки миссии в Тибет и установления отношений с Далай-ламой 
появились в Москве уже в 1918 г. и активно обсуждались в последующие годы в 
НКИДе, в Русском комитете для изучения Средней и Восточной Азии (находился в 
ведении НКИДа) и на различных совещаниях. Наконец, в сентябре 1921 г. из 
столицы Монголии Урги выступила миссия во главе с калмыком В.А. Хомутниковым 
(настоящее имя — Василий Кикеев), командиром Красной армии, формировавшим в 
новой Монголии кавалерийские части. Советская миссия достигла Лхасы 9 апреля 
1922 г. и на следующий день была принята в Потале Далай-ламой, а еще через день 
провела переговоры с руководителями Тибета. Тибетцы просили прислать мастеров 
для производства пороха, патронов и снарядов, а также специалистов по 
радиотелеграфии (среди подарков Далай-ламе от Советского правительства был 
небольшой радиоприемник). Как писал Хомутников в своем отчете в НКИД, зо время 
прощальной аудиенции 29 апреля Далай-лама заявил: «Мне желательно установить 
добрососедские отношения с Россией, ибо хотя мы с Англией официально находимся 
в мирных отношениях, фактически она стремится подчинить нас себе» (цит. по 
[Андреев, 1997, с. 143]). В то же время Далай-лама отказался направить 
тибетское посольство в Москву, указав, что это вызовет недовольство англичан. 
Миссия Хомутникова вернулась в Россию в конце 1922 г. {237}
        В 1921 г. Советская Россия подписала договоры с Персией, Афганистаном, 
Турцией и Монголией. Велись переговоры об установлении дипломатических 
отношений с Китаем. Одновременно началась подготовка новой секретной тибетской 
экспедиции. В конце 1922 г. нарком иностранных дел Чичерин отправляет к 
Далай-ламе курьера калмыка С. Бакбушева, который вернулся в Москву с ответным 
письмом Далай-ламы в августе 1923 г. Вторая советская экспедиция в Тибет во 
главе с С.С. Борисовым (1889-1937), сотрудником Дальневосточного секретариата 
Коминтерна, а в дальнейшем — консультантом НКИДа, выступила из Урги в январе 
1924 г. и 1 августа того же года добралась до Лхасы. С.С. Борисов вручил 
Далай-ламе письма от председателя ЦИК СССР М.И.Калинина и от правительства СССР.
 Советская экспедиция пробыла в Лхасе около трех месяцев. Однако переговоры с 
тибетским руководством не привели к конкретным результатам ([там же, с. 169]; 
см. также [Путевой дневник, 2000, с. 185-186]). В то же время благодаря 
хлопотам Агвана Доржиева в России и переписке между ним и Далай-ламой удалось с 
конца 1924 г. и по 1928 г. отправить в Россию 10-20 тибетцев для обучения в 
Комуниверситете в Москве либо в Институте живых восточных языков в Ленинграде. 
«Известно, что в последнем для тибетцев был устроен „спецкласс" по изучению 
„порохового дела", просуществовавший, по крайней мере, до конца 1928 г.» 
[Андреев, 1997, с. 169].
        В 1924 г. Москву тайно посетил наместник западнотибетской пров. Нгари 
Нага Нгаван. Однако конкретных сведений о результатах его переговоров с 
представителями Советского правительства не найдено. Скорее всего, они не дали 
никаких результатов.
        В 1925 г. Чичерин попытался организовать постоянную советскую миссию в 
Тибете. Теперь предполагалось создать в Лхасе представительство Монгольской 
Народной Республики и поставить во главе его назначенного Москвой дипломата. В 
октябре 1926г. монгольская миссия выехала из Улан-Батора и в апреле 1927г. 
достигла Лхасы. Только в октябре Далай-лама согласился принять для беседы А.П. 
Чапчаева, назначенного Москвой советником при полпреде МНР. Но предложение А.П. 
Чапчаева об обмене дипломатическими представителями между Тибетом и МНР 
Далай-лама отклонил. Лидер Тибета дважды поднимал вопрос о гонениях на 
буддистов в СССР. Как раз в это время Далай-лама получил секретное письмо от 
Агвана Доржиева, в котором последний писал о религиозных преследованиях в 
Монголии. Еще ранее правитель Тибета познакомился с переводом заметки из 
«Бурят-Монгольской {238}правды» о суде в поселке Агинском над 88 ламами. 
Переговоры с А.П. Чапчаевым не привели к каким-либо соглашениям.
        Экспедиция Н.К. Рериха, как уже говорилось выше, осенью 1927 г. была 
задержана тибетцами в Нагчу, и ей не было разрешено посетить Лхасу.
        Осенью 1928 г. в Лхасу прибыл новый советский представитель бурят Булат 
Мухрайн. Он находился в столице Тибета до февраля 1930 г. Результаты его 
деятельности неизвестны. Поездкой Б. Мухрайна завершились контакты между 
Москвой и Лхасой.
        Посылкой миссий, предложением об установлении дипломатических отношений 
между Советским Союзом и Тибетом Советское правительство пыталось усилить свое 
влияние в буддийском мире, в частности среди калмыков, бурят, тувинцев, а также 
среди монголов, тибетцев. Исключительно в виде предположения (без 
документального подтверждения) заметим, что кое-кому в Москве, возможно, 
виделось движение Тибета по пути Внешней Монголии, т.е. МНР, разумеется, с 
«дружеской» советской помощью. Но советско-тибетский диалог не принес никаких 
конкретных результатов.
        
       Смерть Далай-ламы XIII. Борьба за власть в Лхасе в 1934 г.
        
        Несмотря на вынужденный отказ от некоторых нововведений, Далай-лама 
XIII никоим образом не отказался от политики укрепления своей власти и 
проведения ряда организационных мер. Была упорядочена транспортная повинность 
(ула), ограничены проценты по займам. Далай-лама запретил ламам употребление 
вина, табака, опиума, азартные игры. Он обязал чиновников носить традиционную 
тибетскую одежду.
        В последние годы своего правления Далай-лама XIII не созывал 
Национальную ассамблею. Все дела решались на встречах с отдельными калонами, а 
чаще — на встречах с фаворитами самого Далай-ламы. В круг самых близких к 
верховному правителю Тибета лиц в последние годы его жизни входили Кунга Ванчук 
Ландун, Кунпэл Ла Дэчэн Чойдэн, Луншар Дорджэ Цэгьял, Цимён-шапэ и Царон-дзаса. 
Кунга Ванчук, племянник Далай-ламы, светский аристократ, занимал пост первого 
министра (лончэна) начиная еще с 1926 г. Но Кунга не смог ста