ным образом в трех пунктах: в Кумбуме, в 
Сунпане и в Да-цзянь-лу; через последний идут богомольцы из Сычуани и южных 
провинций Китая; через Кумбум — богомольцы из Северной Монголии; через Сун-пан 
идут жители Гань-су и Шень-си, а также часть богомольцев и из северного Амдо» 
[Потанин, 1950, с. 308]. Через Восточный Тибет осуществлялась и основная 
тибето-китайская и тибето-монгольская торговля.
        Путь из Лхасы до Синина занимал приблизительно четыре месяца; путь из 
Лхасы до Дацзяньлу — три месяца [Гюк и Габэ, 1866, с. 321]. Это был долгий, 
трудный и опасный путь, ибо относительного порядка и спокойствия как в Амдо, 
так и в Каме часто не существовало. Кочевые тибетские племена еграев и голоков 
в Амдо нападали на торговые караваны и грабили их. Н.М. Пржевальский писал, что 
еграи и голоки «не признают над собой ни Далай-ламской, ни китайской власти» 
[Пржевальский, 1883, с. 239], и приводил такой пример их действий: «В 1874 г. 
эти разбойники, в числе 800 человек, напали на караван китайского резидента, 
возвращавшегося из Лхасы в Пекин и везшего с собой помимо разных вещей {197} 
около 30 пудов золота. В охране при резиденте находилось 200 солдат, но еграи и 
голыки их разогнали и нескольких убили. Затем забрали золото и более ценные 
вещи, а в наказание за сопротивление уничтожили носилки резидента...» [там же, 
с. 237-238]. Нападению кочевых тибетцев подвергся и караван самого 
Пржевальского. Разбойные нападения перемежались приношением дани властям. Как 
замечает русский путешественник, «их (кочевников-тибетцев. — Б.М.) начальник 
возит подарки Далай-Ламе; дает также взятки и сининским властям» [там же, с. 
239]. Добиться полного «замирения» ни в Амдо, ни в Каме китайским властям почти 
никогда не удавалось, о чем писал еще Гюк [Гюк и Габэ, 1866, с. 315]. В Каме 
местные князья на документах вначале ставили собственную печать, а затем 
пожалованную им Пекином печать тусы. Уплата налогов чиновникам из Сычуани 
обычно носила чисто символический характер. Многие местные правители, наоборот, 
получали из императорской казны ежегодные подношения в виде шелковых тканей 
[Козлов, 1947, с. 267-268].
        Некоторые тусы не признавали установленных цинскими властями границ 
округов и собирали дань за пределами своих княжеств [там же, с. 340-341]. Тусы 
неоднократно воевали друг с другом. Так, в начале 60-х годов правитель Ньярона 
Гомпо Намгьял попытался подчинить себе соседние княжества. 6 тыс. беженцев из 
Дэргэ, Питана, Чатина, Дзакхока, Батана и княжеств Хорпа бежали в Лхасу. 
Правители княжеств обратились за помощью к губернатору Сычуани и правительству 
Лхасы. Сычуаньский губернатор, занятый борьбой с таипинами, не мог помочь и 
оказался вынужден «одобрить» вмешательство лхасских властей. В 1863 г. 
тибетское правительство направило в Ньярон войска под командованием калона 
Пулунва и дакпёна Тимена. Война продолжалась два года. Гомпо Намгьял погиб. 
Лхаса установила свой контроль над Ньяроном, Дэргэ и княжествами Хорпа. 17 
князей и вождей на территории между Дэргэ и Дацзяньлу были восстановлены в 
своих правах. Они обязались подчиняться назначенному Лхасой губернатору Ньярона 
[Shakabpa, 1967, р. 187; Smith, 1996, р. 140-141]. В результате этих событий 
реальная власть Лхасы была распространена на восток вплоть до р. Янцзы. Однако 
в 1877 г. солдаты Лхасы ушли из Дэргэ [Рокхиль, 1901].
        По оценке американского дипломата и путешественника В. Рокхиля, в 1889 
г. в Каме существовало 18 крупных княжеств, в том числе Дэргэ, Хорпа, Литан, 
Батан, Чжала, княжество Мэн-ния с главным городом Дацзяньлу и др. {198}
        После того как из Дэргэ ушли лхасские солдаты, «князь независим и от 
Китая, и от Лхассы» [Рокхиль, 1901, с. 149], — такое впечатление создалось у В. 
Рокхиля. По его же сообщению, княжества Литан и Мэнния «теперь присоединены к 
Лхассе» [там же, с. 174]. В области Чжядэ своего рода самоуправлением 
пользовались приверженцы старой тибетской религии бон [Дас, 1904, с. XIII; 
Потанин, 1950, с. 311-313].
        Духовная власть Далай-ламы распространялась, разумеется, на весь 
Восточный Тибет. В Каме имелось много крупных, богатых и весьма влиятельных 
монастырей.
        «Немало затруднений светским властителям в этой стране причиняют 
настоятели 14 больших монастырей восточного Тибета, — писал В. Рокхиль. — Они 
назначаются властями Лхассы и имеют принадлежащее им в силу обычая право суда 
по всем уголовным и гражданским делам не только над монахами своего монастыря, 
но и над своими рабами и арендаторами... Хотя большая часть Камдо не подчинена 
им непосредственно, но de facto они все же являются настоящими хозяевами этой 
страны... В их руках находятся почти все богатства страны, которые приобретены 
были ими благодаря торговле, ростовщичеству, дарственным записям старших и 
другими путями. Их земельная собственность зачастую имеет огромные размеры, а 
их рабам и невольникам буквально нет счета» [Рокхиль, 1901, с. 142]. Весьма 
любопытное замечание можно найти в книге А. Уодделя «Лхасса и ее тайны. Очерк 
Тибетской экспедиции 1903-1904 гг.». После прибытия английской экспедиции в 
Лхасу цинский амбань несколько раз навещал генерала Макдональда и старался 
установить с англичанами более тесные отношения. Вот что говорил амбань 
Макдональду о положении в Каме: «Говоря о восточных границах Тибета, он заметил,
 что Джайад, в сущности, независимая страна и не находится ни под властью 
Лхассы, ни под властью Китая (курсив мой. — Б.М.). Восточные области Дердже и 
„Чан-це" (Джайад?), или Чиамло, несколько лет тому назад, около 1896 г., были 
захвачены сычуаньским наместником но когда депутация тибетцев отправилась в 
Пекин с протестом, наместнику приказали освободить эти провинции» [Уоддель, 
1906, с. 265-266]. В устах цинского амбаня такая оценка уровня цинской власти в 
о