ха, ячьи хвосты и рога антилоп, ревень, благовония, буру, курительные 
свечи, пряности, буддийские книги. Из Китая в Тибет ввозили хлопчатобумажные и 
шелковые ткани, сахар, фарфор, железные орудия, изделия из кожи, бирюзу, 
лекарства, табак, муку, рис, уксус, ружья, седла, сапоги, чугунные чаши, но 
главным предметом ввоза являлся кирпичный китайский чай [Пржевальский, 1883, с. 
367; Сувиров, 1905, с. 113]. С юга, из-за Гималаев в обмен на тибетские товары, 
включая драгоценные металлы, везли рис, хлопчатобумажные ткани, пряности, 
предметы роскоши, например кораллы.
        Внешнюю торговлю вели в основном качисы — кашмирцы и балпо — непальцы. 
В Лхасе постоянно находился представитель Непала, и непальские купцы 
пользовались правом экстерриториальности (после договора 1856 г.). 
Кашмирцы-мусульмане жили в Лхасе в течение многих столетий и составляли, как 
свидетельствовал Гюк, богатейшую часть населения столицы Тибета.
        «Ежегодно несколько мусульманских купцов отправляются в Калькутту, — 
писал Гюк, — им одним только дозволяется переходить англо-индийскую границу. 
Тале-Лама дает им паспорты и конвой до Гималая (так в тексте. — Б.М.). Они 
привозят с собой ленты, галун, ножи, ножницы и другие металлические товары и 
небольшой выбор шерстяных материй. Шелка и сукна выписывают они из Пекина; 
сукна русской фабрикации дешевле калькуттских» [Гюк и Габэ, 1866, с. 240]. С 
иноземных купцов тибетские власти взимали пошлину в размере одной десятой 
стоимости привезенных ими товаров. Через территорию Тибета осуществлялась 
транзитная торговля китайскими и индийскими товарами. Так, китайский плиточный 
чай тибетцы везли в Ладак и Непал. Караваны из Непала, Ладака, Верхнего Тибета 
доставляли в Центральный Тибет золото, соль, буру, шерсть, мускус и меха в 
обмен на чай, сахар, табак, бумажные изделия, тонкое сукно и железные товары 
[Уоддель, 1906, с. 161]. Внутренняя тибетская торговля находилась в руках 
непальских, кашмирских, китайских и тибетских купцов. «Большая часть магазинов, 
которые мы видели по пути, содержалась кашмирцами, непальцами и китайцами, — 
писал С.Ч. Дас об улицах Лхасы, — тибетских магазинов было мало, и притом все 
они были плохо обставлены» [Дас, 1904, с. 193]. Столица Тибета являлась в XIX в.
 относительно небольшим городом, «в окружности не более двух часов езды и не 
окружена стеной» [Гюк и Габэ, 1866, {171} с. 233]. «Город оказался меньше, чем 
мы ожидали. Его сплошная часть занимает пол квадратной мили, — писал Уоддель, — 
улицы Лхасы очень узки, не вымощены и не осушаются; но главные из них проложены 
по хорошему плану. Дома большей частью выстроены из камня и в них два, три 
этажа; у них плоские крыши (покатой нет ни одной). Их стены заботливо выбелены 
известью, балки очень часто выкрашены коричневой или синей краской» [Уоддель, 
1906, с. 250]. «Дома выстроены из камней, кирпича или просто из земли, в одном 
предместье дома целого квартала выстроены из воловьих и овечьих рогов: это 
оригинальные, но весьма прочные здания, приятной наружности» [Гюк и Габэ, 1866, 
с. 233]; см. также [Пржевальский, 1883, с. 269]. Н.М. Пржевальский оценивал 
постоянное население Лхасы в 20 тыс. жителей, добавляя, что зимой это число 
увеличивается до 40-50 тыс. за счет богомольцев и торговцев [Пржевальский, 1883,
 с. 269].
        В 1904 г. население Лхасы, по мнению непальского представителя, 
насчитывало 30 тыс. человек, из которых 20 тыс. были монахи, а из оставшихся 10 
тыс. тибетцев было около 7 тыс., китайцев и синотибетцев — 2 тыс., непальцев — 
около 800, кашмирцев и ладакцев — около 200, бутанцев — 50, монголов — 50 
[Уоддель, 1906, с. 254-255; Козлов, 1920, с. 43]. Среди тибетцев большинство 
составляли женщины. Проживавшие в Лхасе китайцы почти все были военными, 
полицейскими или чиновниками. Китайские солдаты лхасского гарнизона по правилам 
должны были сменяться через три года [Гюк и Габэ, 1866, с. 240; Уодделъ, 1906, 
с. 255]. Выходцы из Бутана (пебуны), по воспоминаниям Гюка, — лучшие 
ремесленники: кузнецы, медники, механики, котельщики, золотых дел мастера, 
бриллиантщики, а также красильщики и врачи [Гюк и Габэ, 1866, с. 239]. 
Мусульмане из Кашмира, богатые купцы, держали в своих руках значительную часть 
внешней и внутренней торговли Тибета. Но самыми богатыми и влиятельными в Лхасе 
являлись непальцы — купцы и ростовщики [Дас, 1904, с. 238]. Непальские магазины 
и лавки существовали почти в каждом городе Тибета. Непальцы, естественно, 
контролировали торговлю с Непалом и Индией. С расширением британских владений в 
Индии и приближением их к границам Тибета увеличивался поток товаров из этих 
владений в Лхасу. Если путь от Лхасы до Синина торговые караваны проходили за 4 
месяца, то после проведения железной дороги Калькутта — Дарджилинг в 70-е годы 
XIX в. товары стали доставлять из Калькутты в Лхасу за три недели. Причем в 
Калькутте, как отмечал С.Ч. Дас, «в настоящее время можно приобрести за 
недорогую {172} цену большинство китайских товаров, которые ценятся тибетцами» 
[там же, с. 253-254].
        От расширения английской торговли страдали и непальские купцы [там же, 
с. 91-92]. Англичане настойчиво добивались открытия тибетского рынка и торговых 
привилегий. Объем тибето-индийской (английской) торговли в конце ХГХ в. 
непрерывно рос, даже еще до заключения специальных соглашений. Из Индии в Тибет 
везли продовольствие, хлопчатобумажные и шерстяные ткани, металлические изделия,
 сахар и табак в обмен на скот, шерсть, буру, соль и др. [Сувиров, 1905, с. 
122].
        
       Государство
        
        Тибет XIX в. был теократическим государством. Религии принадлежала 
монополия в сфере идеологии и культуры, она играла вед