ной 
молодости Сангье Гьяцо, разногласий в поисках нового перерожденца, из-за тех 
людей, в руки которых этот перерожденец попадет, малолетства Панчен-ламы, 
сложной обстановки в монголоязычном мире и, наконец, из-за очевидного 
неудовольствия Кан-си, вызванного отказом помочь Китаю в подавлении мятежа У 
Сань-гуя.
        По другой версии, Сангье Гьяцо просто хотел сохранить за собой власть. 
Для этого могли быть и чисто личные мотивы, и государственные соображения. За 
короткий срок на посту деси, всего за три года, Сангье Гьяцо стал сподвижником 
и единомышленником Далай-ламы V. Он стремился продолжить его дело. И действуя 
то ли по предсмертной воле Далай-ламы, то ли по своему личному решению, то ли 
даже, возможно, по чьему-то совету, он решился на такой ответственный шаг. Для 
своих, тибетцев, если таковые были уж очень настойчивы и хотели личной беседы с 
Далай-ламой, был найден двойник, человек, похожий на покойного Далай-ламу. Из 
предосторожности во время аудиенций он появлялся в шапке, которая закрывала 
б?льшую часть его лица. Людям же, прибывшим из-за пределов Тибета, просто 
объяснялось, что Далай-лама V пребывает в глубокой медитации, а свое дело они 
могут решать с деси и его чиновниками. {129}
        Секретные службы имелись и в то не столь уж отдаленное время. Когда 
Сангье Гьяцо в 1697 г. сообщил Кан-си о смерти Далай-ламы, император сказал, 
что узнал об этом несколько лет назад. Сколько это — несколько лет? Два-три 
года? Десять лет? Кан-си знал и тоже молчал. Он отправлял послания Далай-ламе 
(например, в 1684 г.). Сокрытие этой смерти было выгодно и китайскому 
императору. Как и Сангье Гьяцо, Кан-си, при случае, в делах с монголами мог 
сослаться на Далай-ламу V и его авторитет. Это был политический акт, который 
устраивал и правительство Тибета, и цинский двор, сохранялась видимость личных 
отношений императора Китая и Далай-ламы.
        Смуты в Халхе начались из-за конфликта между Дзасакту-ханом и 
Тушету-ханом по поводу перебежчиков. В 1684 г. Кан-си пишет письмо на имя 
Далай-ламы V с предложением, чтобы цинский двор и Тибет послали своих людей для 
примирения враждующих. В ответном письме Далай-лама (т.е. Сангье Гьяцо от имени 
покойного) извещал цинский двор, что уже выслал к монголам своего представителя 
Джарбуная. Но тот успеха не добился, враждующие стороны не идут на примирение, 
и теперь он посылает Шамба Цему-хутухту, который продолжит попытки примирить 
ханов. Однако случилось так, что хутухта до Халхи не доехал, он скончался по 
дороге в г. Хух-Хото.
        Третьим посланцем Лхасы стал Галдан-ширету. В свою очередь, Кан-си 
выслал Арни, высокопоставленного чиновника своего двора, главу Императорского 
секретариата. Предполагалось провести съезд монгольских князей, на который 
Кан-си настоятельно просил прибыть и главу буддистов Халхи Джебдзун 
Дамба-хутухту. Съезд собрался осенью 1686 г. Спор на нем начался с того, как 
должны сидеть относительно друг друга посланец Далай-ламы и глава буддистов 
Халхи. Кто выше? Кто ниже? Лам посадили рядом, на одном уровне. После 
молебствий, которые совершили оба ламы, Дзасакту-хана и Тушету-хана заставили 
дать клятву, что они возвращают захваченных ранее людей и обещают жить в мире.
        Однако мир так и не наступил. Войну начали Тушету-хан Чихундорджи и 
Джебдзун Дамба-хутухта. Дзасакту-хан был убит. В бою погиб и брат ойратского 
Галдан-хана Дорджеджаб. Галдан начал войну с Тушету-ханом. Вину Тушету-хана за 
начало войны признавал и Кан-си. Галдан, со своей стороны объясняя причины 
войны с Тушету-ханом и Джебдзун Дамба-хутухтой, обвинил их в неуважении к 
Далай-ламе, проявленное на съезде монгольских князей, к посланцу Далай-ламы 
Галдан-ширету. Поскольку Галдан {130} явно одерживал верх над Тушету-ханом, в 
1687г. Тушету-хан и хутухта обратились за помощью к цинскому двору. Кан-си 
получил долгожданный повод разобраться с монголами. Государственный совет при 
китайском императоре решил, что вначале надо вынудить Тушету-хана подчиниться 
Китаю, а уже потом выслать ему на помощь цинские войска.
        Сангье Гьяцо оказался в затруднительном положении. Тибетцы в конфликте 
Галдана и Тушету-хана не желали открыто принимать чью-либо сторону и, 
естественно, не хотели подчинения Халхи Китаю.
        1 октября 1688 г. Тушету-хан и хутухта официально обратились к цинским 
властям с просьбой принять их в китайское подданство.
        Сангье Гьяцо отправил в Пекин своего посланца и просил Кан-си для 
прекращения конфликта выдать Галдану Тушету-хана и хутухту. Это был, вероятно, 
недостаточно продуманный шаг. Кан-си ответил, что его долг оберегать отныне 
Тушету-хана и хутухту, и со своей стороны просил Сангье Гьяцо повлиять на 
Галдана и уговорить его тоже принять цинское подданство. В январе 1690 г. 
тибетский посланец Джирун-хутухта имел встречу с Гал-даном. Тибетцы знали, что 
положение Галдана резко осложнилось из-за того, что его племянник Цэван Рабдан 
захватил Джунгарию и Галдан лишился тыла. Сангье Гьяцо пытался спасти Галдана. 
Тибетские посланцы делали все возможное, чтобы примирить Галдана с халхасцами. 
Но Кан-си, получив Халху из рук Тушету-хана, хотя и частично занятую войсками 
Галдана, и зная, что Галдан потерял Джунгарию, хотел отныне только его гибели. 
И поэтому он открыто обвинил Тибет в сговоре с Галданом. Цэван Рабдан отправил 
послов в Тибет и уведомил Далай-ламу, что поднял войска для того, чтобы 
покарать Галдана. В своих письмах Кан-си Цэван Рабдан и его жена стали 
утверждать, что отвернулись от Галдана по указанию Далай-ламы. Вряд ли Сангье 
Гьяцо от имени покойного Далай-ламы как-либо осуждал Галдана, ведь в ставке 
того находился тибетский представитель Илагугсан-хутухта.
        В мае 1691 г. в Долонноре собрался съезд халхаских ханов, который 
должен был одобрить включение Халхи в состав империи Цин. Халха была 
административно включена в Цинскую империю на тех же условиях, что и чахары, 
ранее покоренные Абах