ударь отпустил Илугу-нояна на родину, он дал ему письмо 
и приветственные подарки для ламы по имени Сакья Пак-лоцава Ананда Горбай... 
Таким образом государь покорил три района 880-тысячного народа Кара-Тибета» 
(цит. по [Кучера, 1970, с. 256]). Наличие тибетского посольства к Чингис-хану в 
1207 г. признавал и Ю.Н. Рерих: в 1207 г. «тибетский наместник, а также другие 
удельные владетели... отправили... посольство в составе трехсот человек и били 
челом монгольскому хану» [Рерих, 1958а, с. 335].
        С. Кучера полагает, что у Саган Сэцэна смешаны события и за поход 
монголов в Тибет выдано добровольное подчинение Чингисхану уйгуров в 1211 г. 
Известно, что Чингис-хан не совершал походов в Тибет. На деле, скорее, имеет 
место смешение этих «походов» в Тибет с войнами монголов против тангутского 
государства Си Ся с 1205 по 1227 г. Часть населения Си Ся составляли тибетцы, 
проживавшие компактными группами в районах страны, которые примыкали 
непосредственно к Тибету (см. [Кычанов, 1968, с. 257-258, 298-315]). Можно 
полностью солидаризироваться с мнением С. Кучеры: «Трудно согласиться с теми 
историками, которые... полагают, что уже при Чингис-хане Тибет был включен в 
состав Монгольской империи» [Кучера, 1970, с. 258].
        В 1227 г. с Тангутским государством было покончено. Чингисхан умер на 
территории этого государства в Ордосе. Это в известной мере определило особо 
жестокое отношение завоевателей к местному населению, и потоки беженцев хлынули 
из Си Ся, в том числе в Амдо и Кам.
        Первое достоверное вторжение монголов в Тибет имело место в 1240 г.8 
(см. [Чэнь Цин-ин, 1996, с. 176]). 30-тысячный корпус сына Угедея Годана под 
командованием Ледже и Дорда-дархана вступил в Центральный Тибет и дошел до 
Пханьюла, местности к северу от Лхасы. Тибетцы оказали сопротивление. Бои у 
монастырей Радэн и Джанлхакан закончились сожжением этих монастырей. Монахи 
были перебиты, окрестности монастырей разграблены. Монголы не пошли дальше на 
Лхасу, возможно, это был эпизод большой войны, которую в это время монголы вели 
в южных областях Ганьсу и в Сычуани, районах, прилегающих к Тибету [Кучера, 
1970, с. 260]. {81}
        Объединение Тибета и создание в Тибете единого правительства, 
подчинявшегося монголам, связано с вероучителями школы Сакья. Кунга Гьялцен 
(1182-1251) был тем человеком, который в это время возглавлял школу Сакья. Есть 
три версии приглашения Кунга Гьялцена в ставку Годана под г. Лянчжу. По первой 
— Годан пожелал ближе познакомиться с учением Будды — в то время монголы стояли 
перед выбором между буддизмом, христианством и исламом, и хорошо известно, что 
среди чингисидов и членов их семей были адепты всех трех мировых религий.
        По второй версии, Годан был болен и пригласил Кунга Гьялцена как врача 
тибетской медицины. По третьей — Кунга Гьялцен сам искал этой встречи, чтобы 
предотвратить новое вторжение монгольских войск в Тибет. Слишком наглядной и 
устрашающей была судьба Тангутского государства и соседних с Тибетом областей 
Китая.
        Кунга Гьялцен был просвещенным монахом, в ламы он был рукоположен   
знаменитым  кашмирским   буддистом   Шакьяшри-бхадрой, в 1219 г. посетил Индию 
и Непал, считался хорошим знатоком санскрита и буддийских текстов, за свою 
ученость получил имя Сакья-пандита. Сакья-пандита прославился также своими 
сборниками парных изречений «Субхашита ратна нидхи». Монгольский посланник 
Джалман привез Сакья-пандите письмо от Годана, в котором говорилось: «Я, 
мужественный и процветающий царевич Годан, желаю известить Сакья-пандиту Кунга 
Гьялцена, что мы нуждаемся в ламе, который мог бы давать советы моему 
невежественному народу, учить его, как соблюдать правила морали и жить духовной 
жизнью. Я тоже нуждаюсь в том, чтобы кто-нибудь помолился за благополучие моих 
покойных родителей, которым я глубоко благодарен. Какое-то время я размышлял 
над всем этим и после многих рассуждений решил, что Вы — именно то лицо, 
которое способно выполнить эту задачу. Поскольку именно Вы тот лама, которого я 
избрал, я не приму никаких извинений и ссылок на Ваш возраст или на трудности 
поездки. Божественный Будда отдал жизнь ради всех живых существ. Не откажетесь 
ли Вы тем самым от вашей веры, если попытаетесь избежать выполнения этого 
своего долга. Разумеется, для меня было бы проще выслать большой отряд, чтобы 
доставить Вас сюда, но вред и несчастья могут быть принесены многим ни в чем не 
повинным живым существам. В интересах буддийской веры и благополучия всех живых 
тварей я предлагаю Вам прибыть к нам немедленно. В благодарность к Вам я буду 
очень добр к тем монахам, которые сейчас живут по {82} западную сторону от 
солнца. Я посылаю Вам в дар пять слитков серебра, шелковую мантию, украшенную 
6200 жемчужинами, одежды и обувь из шелка и двадцать кусков шелка пяти 
различных цветов. Все это будет доставлено Вам моими послами Дхо Сенгом и ун 
Джо Кармой. Тридцатый день восьмой луны года Дракона (1244 г.)» [Shakabpa, 1967,
 р. 61-62]. Хотя письмо Годана — письмо-ультиматум — он мог бы выслать войска, 
но Сакья-пандита и так должен был приехать во исполнение долга 
верующего-буддиста. Годан был уже знаком с буддизмом. Это неудивительно, его 
ставка располагается там, где буддизм процветает уже более 250 лет. Мотив 
приглашения довольно стандартен для правителей и верующих буддистов той эпохи — 
обеспечение благополучного перерождения родителей (желательно в раю Будды 
Амиды), такое типичное сочетание китайского сяо (сыновней почтительности) с 
буддийским учением. Лама мог бы давать советы правителю, просвещать народ. В 
этом регионе, в тангутском государстве Си Ся, развивалась идея о чакравартине, 
правителе — покровителе и защитнике веры, и появилась должность ди ши — 
«наставника