т: «Государь, богатые стали еще богаче, а бедные еще беднее!» Цэнпо 
менял план реформ, но, как повествует источник, «три раза уравнивал он богатых 
и бедных, но каждый раз безуспешно. Богатые были, как и прежде, богаты, а 
бедные, как и прежде, бедны» [там же, с. 45-46]. По преданию, Муне обратился к 
Падмасамбхаве с вопросом о причинах своих неудач. Падмасамбхава ответил: 
«Условия нашей жизни целиком зависят от наших поступков в прежней жизни, и 
ничего нельзя сделать, чтобы что-либо изменить!» [Shakabpa, 1967, р. 46].
        Реформы закончились для Муне-цэнпо трагически — он был отравлен (по 
некоторым сведениям, даже собственной матерью).
        Его сменил Мутиг-цэнпо Садналег, или Тидэ Сонцэн (798-815). Сторонники 
буддизма еще более укрепили свои позиции при дворе. В Самье была приглашена 
новая группа пандитов из Индии для продолжения переводов буддийских текстов. В 
окрестностях {66} Лхасы был построен храм Карчун Лхакан. Делами двора 
руководили три министра-монаха, которые звались банде. Старший сын цэнпо принял 
монашеский обет.
        Очередные успехи буддизма вызвали новую вспышку сопротивления 
сторонников бон. Цэнпо решил опереться на министров-буддистов и своих людей в 
местной администрации. Сторонники буддизма взяли верх, и Совет при дворе 
высказался за продолжение проповеди буддизма в стране. В новом храме Карчун 
Лхакан была установлена стела: «По всему Тибету должны быть открыты двери для 
изучения и практики Закона, и тибетские подданные от высших до низших никогда 
не должны запирать дверь, ведущую к освобождению. Более того, те способные, 
которые постоянно утверждают учение Благословенного и практикуют учение 
Благословенного, исполняя труды и обязанности, предписанные Колесом Закона, и 
имеют склонность к обучению тому, что предписывается Колесом Закона, должны 
считаться хорошими друзьями. Те же, кто принял священство, не могут быть отданы 
другим в трэны (тиб. brаn — крепостные) и не должны облагаться тяжелыми 
налогами» [Тucci, 1950, р. 53].
        Таким образом, земледельцев-простолюдинов, принявших новую веру, нельзя 
было делать крепостными (трэнами), и они освобождались от уплаты налогов. 
Населению предписывалось считать проповедников буддизма «хорошими друзьями». 
Все это документально свидетельствует о том, что, несмотря на поддержку двора 
или части его представителей, успехи буддизма в Тибете в начале IX в. были 
незначительны и требовали серьезной социальной поддержки.
        Преемником Мутиг-цэнпо стал Ти Ралпачен, или Тицуг Дэцэн (815-841). Он 
продолжал политику укрепления позиций буддизма. Первым министром был назначен 
банде Донгка Палджий Йонден. Были приглашены три индийских пандита — 
Шилендрабодхи, Данашила и Джинамитра. Вместе с двумя тибетцами-переводчиками — 
Кава Пэлцеком и Чогро Пуп Гьялценом они занялись сверкой священных текстов, 
ранее переведенных на тибетский язык. Важно было добиться однозначного перевода 
основных терминов и понятий, избежать того жесткого буквализма, которым 
страдали ранее сделанные переводы, из-за чего многие из них были малопонятны. В 
итоге этой работы был составлен первый санскритско-тибетский словарь 
«Махавьютпати» и была выработана официальная индо-тибетская буддийская 
терминология, гарантом употребления которой стал сам цэнпо. {67}
        Был введен закон, на основании которого семь крестьянских дворов 
обязывались содержать одного монаха. Из Индии были заимствованы меры объема для 
зерна и меры взвешивания серебра. Сам Ралпачен любил проводить время в обществе 
монахов. На голове к его волосам были привязаны шелковые ленты. По бокам от 
цэнпо стояли монахи [Светлое зерцало царских родословных, 1961, с. 48]. Позже 
этот правитель Тибета был объявлен перерождением бодхисаттвы Ваджрапани.
        Однако видимые успехи буддизма не привели к краху бон, а цэнпо понимал, 
что и он, и страна нуждаются и в той, и в другой религии. «Чтобы мне удержаться 
самому, — говорил цэнпо, — бонская религия нужна так же, как буддизм. Чтобы 
защищать подданных, необходимы обе, и чтобы обрести блаженство, необходимы обе. 
Ужасен бон и почтенен буддизм! Поэтому и я сохраняю обе религии!» [Laufer, 1901,
5.42].
        Вместе с тем удерживать баланс становилось все труднее. Цэнпо издал 
указ, гласящий: «Тот, кто будет с ненавистью указывать пальцем на моих монахов 
и будет злобно смотреть на них, тому отрубить палец, выколоть глаз!» [Светлое 
зерцало царских родословных, 1961, с. 53].
        Антибуддийскую оппозицию при дворе возглавил брат цэнпо Дарма. Очень 
возможно, что он, как старший брат, был недоволен тем, что не стал цэнпо сам. 
Дарма действовал коварно. Он обвинил первого министра-буддиста в любовной связи 
с одной из жен цэнпо. Ралпачен вначале сослал банде Донгка Палджия Йондена, а 
затем, возможно по его же приказу, министр был убит. Та из жен цэнпо, которую 
заподозрили в преступной связи, бросилась с дворцовой стены и покончила жизнь 
самоубийством. А вскоре два приверженца бон, когда цэнпо гулял в саду, напали 
на него и свернули ему шею.
        Наступил час Дармы, позже прозванного Быком (лан) и вошедшего в историю 
как Ландарма (Дарма-Бык).
        Дарма издал указ о запрещении проповеди и практики буддизма в стране. 
Храмы были закрыты и опечатаны. Монахам предложили отказаться от своей веры и
        1) или стать приверженцами бон;
        2) или отказаться от монашества, жениться и стать мирянином;
        3) тех, кто упорствует, заставить заняться греховным ремеслом — стать 
мясником или охотником;
        4) особо упорных кастрировать или казнить. 
        Многие монахи бежали из центральных районов Тибета на окраины страны. 
По Тибету поползли слухи, распускаемые буддистами, {58