Тач-Гюль (В горах Персии)
Василий Ян




Ян Василий

Тач-Гюль (В горах Персии)



Василий Григорьевич ЯН 

"Рассказы "Старого закаспийца" 

ТАЧ-ГЮЛЬ 

(В горах Персии) 

В Северной Персии, вдоль нашей закаспийской границы, расположены курдские 
селения. Курды переселены сюда несколько столетий назад с турецкой границы - 
для защиты женственных персов от набегов отважных туркмен. Курды и одеваются 
иначе, чем персы, и говорят на особом языке. 

Они ведут полукочевой образ жизни и любят на некоторое время уходить в горы из 
своих деревень со стадами баранов и тогда живут в темных шатрах, напоминающих 
арабские палатки. 

Со своими стадами они часто переходят нашу границу. Бараны пасутся на вершинах 
хребта Копетдага, где летом остается свежая трава. Приходят они в наши равнины 
и зимою, когда в персидских горах начинают свирепствовать бураны и выпадает 
обильный снег. 

У меня был знакомый молодой текинец по имени Хива-Клыч. Во время похода 
Скобелева на Геок-Тепе родители Хива-Клыча, опасаясь за свою участь, отвезли 
его в курдскую деревню и оставили там на "сохранение". 

После битвы в стенах Геок-Тепе они не приехали за сыном, и маленький Хива-Клыч 
был воспитан курдами, научился говорить по-курдски. Когда он подрос, его 
родственники, довольно богатые, привезли его обратно в родной аул, и там он 
вырос уже туркменом. 

Среди курдов, в Персии, у него осталась та семья, которую он считал родной, где 
жили его сверстники, кого он называл своими братьями и сестрами. 

Однажды, когда мы с ним вдвоем были на охоте и в холодную ночь грелись у костра,
 он рассказал мне о себе. 

- В той семье, где я рос мальчиком, - говорил Хива-Клыч, - была девочка, 
Тач-Гюль, немного помоложе меня. Мы росли как брат и сестра. Она была очень 
красивая. Ее мать была персиянка, красавица, которую во время аламана (набега) 
увезли из Персии. 

Вместе с Тач-Гюль я ходил в горы. Там мы смотрели, как живут дикие звери. 
Спрятавшись среди камней, мы наблюдали, как пасутся дикие свиньи. Они очень 
хитрые и чуткие, а кабаны злые. Когда возле них детеныши-кабанята, они сами 
бросаются на всякого, кого встретят, готовы растерзать своими большими клыками. 


Тач-Гюль была смелая девочка, ничего не боялась. Мы с ней бегали по горам с 
быстротой диких коз - джейранов, и ее глаза напоминали мне круглые темные глаза 
джейрана. 

Когда меня привезли в Ахал и я стал жить среди туркмен, я всегда вспоминал 
Тач-Гюль. Я любил ее больше других. Когда я получил небольшое наследство, то 
поступил в туркменский конный полк солдатом-джигитом. Я купил хорошего коня, 
такого, что на текинских скачках не раз приходил первым, старинную шашку и 
шелковую одежду для Тач-Гюль. 

Как-то раз я узнал, что Тач-Гюль была выдана своими родными замуж за богатого 
старшину селения на верховьях реки Сумбара, близ русской границы. Я решил ее 
навестить, чтобы посмотреть, как она счастлива. 

Я был очень грустен, узнав о ее замужестве; я сам хотел на ней жениться и 
решил: если выдали насильно, то выкрасть ее и увезти в свой аул. Курды боятся 
туркмен и сами в Ахал не придут. 

Когда летом джигитов полка отпустили на месяц по домам, я поехал в Персию. Я не 
взял никакого "приказа" для пропуска через границу, - я хорошо знаю все 
тропинки через горы. Пограничные посты стоят далеко один от другого, и между 
н