Ихэтуани решили в течение трех месяцев уничтожить всех иностранцев в 
Тяньцзине. Христианским церквам в этом городе был предъявлен ультиматум: 
«Доводим до сведения всех христианских церквей: даем вам срок в одну недолю, в 
течение которой весь персонал церкви должен выехать. Во всех церквах обитают 
духи нашего общества. Если вы осмелитесь не выполнить этого, мы будем вынуждены 
применить силу, уничтожить и сжечь все ваши строения. Тогда сожалеть будет уже 
поздно».
      Боевые действия развернулись вокруг железнодорожного вокзала Тяньцзиня. 
Укрытая в фортах китайская батарея открыла огонь прежде всего по французской 
концессии, французскому консульству и католическому монастырю.
      16 июня 1900 г. союзные войска направили губернатору Чжилийской провинции 
Юй Лу и коменданту крепости Дагу генералу Ло Жунгуаню ультиматум о сдаче всех 
фортов: двух — на левом берегу и двух — на правом берегу Бэйхэ. Командование 
фортов отказалось принять ультиматум, и союзные войска 17 июня 1900 г. открыли 
ожесточенный огонь по китайским батареям.
      Форт Дагу обороняли 2 тысячи китайских солдат, вооруженных современной 
военной техникой. Защитники форта имели 13 кораблей, в том числе пять 
сравнительно новых, закупленных за границей.
      Бои за форты длились шесть часов и носили ожесточенный характер: более 
половины китайских солдат погибло. Очевидец штурма Дагу вспоминает: «Штурм 
сопровождался страшным кровопролитием. Орудия были разбиты; напившаяся кровью 
земля покрыта трупами людей и животных». Оставшиеся в живых солдаты и офицеры 
бежали из Дагу по направлению к Тяньцзиню.
      Город Тяньцзинь с миллионным населением был окружен стенами, построенными 
еще в середине XIX в. для защиты от тайпинского восстания. Стены замыкали 
населенный китайцами район, известный под названием Старый город. К юго-востоку 
от него находились иностранные сеттльменты и концессии: большая французская 
концессия вдоль южного берега Бэйхэ, английская концессия и немецкий сеттльмент,

      30 июня 1900 г. союзные войска после штурма фортов Дагу повели 
наступление на защитников Тяньцзиня: правительственные войска и ихэтуани 
укрепились в Старом городе и вдоль реки Бэйхэ. Они разрушили железную дорогу, 
открыли шлюзы, чем вызвали наводнение, ихэтуани устраивали засады, однако это 
не остановило агрессоров.
      Население города опустело почти наполовину: многие бежали, многие были 
убиты. Остатки правительственных войск и ихэтуани отступили в сторону Пекина.
      Командиры правительственных войск во время боевых действий с иностранцами 
посылали вперед ихэтуаней, а если последние отступали, то гибли от пуль 
правительственных солдат.
      Войска генерала Не Шичэна получили приказ атаковать сеттльмент в 
Тяньцзине. Не Шичэн относился враждебно к ихэтуаням и в то же самое время 
вынужден был прибегать к их помощи.
      С каким коварством использовались ихэтуани, можно судить по следующему 
описанию очевидца: «Во время совместной атаки на сеттльмент правительственные 
войска шли сзади, а ихэтуани — впереди. Иностранцы открыли по ним огонь. На 
рассвете, после подсчета, оказалось более 2 тысяч убитых ихэтуаней, а 
правительственные войска отделались немногими ранеными. Шедших с мечами впереди 
ихэтуаней встречал ружейный и орудийный огонь иностранных войск, а с тыла по 
ним стреляли из винтовок солдаты правительственных войск. Поэтому в ту ночь 
огромные потери ихэтуаней были не только делом рук иностранных войск».
      Вскоре, 9 июля, войска генерала Не Шичэна потерпели поражение, а он сам 
был убит. Его заменил Сун Цин, также враждебно относившийся к ихэтуаням. 13 
июля союзная армия начала артиллерийский обстрел Тяньцзиня, и именно в это 
время Сун Цин организовал массовое истребление ихэтуаней.
      Военные действия между союзными войсками и ихэтуанями, носившие 
кровопролитный характер, развернулись в Старом городе: в ход были пущены штыки, 
приклады, ножи, все виды холодного оружия. Стычки озарялись пламенем горящих 
домов. Мужчины, женщины, дети, охваченные паникой, с криками и воплями метались 
из одной улицы в другую. Многие были затоптаны насмерть обезумевшей толпой.
      Очевидец писал: «Трупы убитых покрывали все улицы города. Не осталось ни 
одного целого здания».
      Д. Янчевецкий, свидетель этих военных действий, увидел на одной из улиц 
Тяньцзиня окровавленного убитого русского солдата. Взволнованный увиденным, он 
свои мысли выразил такими словами: «Что же это? Первая жертва? Первая капля 
невинной крови? Что же это такое? Настоящая война с регулярными войсками, с 
ружьями, пушками, ранеными и убитыми? Жестокость и кровопролитие, не знающие ни 
жалости, ни снисхождения. Но чем виноват этот солдатик, которого за тридевять 
земель пригнали из родной деревни, везли по жарким южным морям, держали в 
суровом Порт-Артуре и прислали сюда усмирять мятежников, которых он в глаза не 
видел и о которых слышал разве только в сказках? Что он сделал боксерам и что 
они сделали ему? Чувствуют ли в деревне его батька и матка, что их родимый уже 
сложил свою буйную головушку и лежит, раскинувшись, на горячем китайском песке, 
не приласканный и не оплаканны