со стороны пола, который не был достаточно мощным и толстым. Этим просчетом 
воспользовались грабители: спустя почти 20 лет после захоронения Цыси, в июле 
1928 г., они проделали снизу гробницы проход, без особого труда взломали пол и 
оказались у ее гроба. Похищенные посмертные сокровища оценивались в огромную 
сумму — более 750 миллионов долларов!
      Об ограблении императорских гробниц в книге Пу И «Первая половина моей 
жизни» говорилось следующее: «В долине Малань уезда Цзуньхуа провинции Хэбэй 
находятся Дунлинские гробницы — усыпальницы императора Цяньлуна и вдовствующей 
императрицы Цыси. Командир дивизии, а затем — корпуса 41-й армии у Чан Кайши, 
бывший аферист и торговец опиумом Сунь Дяньин под видом проведения военных 
маневров направил свои войска в долину Малань, где по заранее намеченному плану 
с помощью своих солдат в течение трех дней и ночей совершил ограбление гробниц».

      С покойницы были сняты дорогие украшения и одеяния, и она осталась лежать 
возле опустошенного смертного ложа, став беззащитной жертвой голодных собак. 
Когда об этом узнали преданные Цыси евнухи, они, рискуя жизнью, проникли в 
могильный склеп и осторожно уложили ее останки в опустошенный гроб. Купавшаяся 
в необыкновенной роскоши и бесценных сокровищах и мечтавшая прожить так же в 
потустороннем мире, Цыси лишилась всего: она осталась в простом грубом халате и 
без всяких украшений.
      Какая ирония судьбы!
      
      
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
      
      Мы познакомили читателя с некоторыми сторонами личной и общественной 
жизни маньчжурских правителей Китая, оговорившись в начале книги о том, что в 
их жизнеописании факты изложены в разных версиях. Но с какой бы неточностью ни 
дошли до нас сведения о маньчжурских правителях, они считали китайский народ 
своими рабами, а Китай — завоеванной страной.
      В начале XX в. маньчжуров насчитывалось около 5 миллионов, а китайцев — 
400 миллионов. И тем не менее эта многомиллионная масса вынуждена была 
длительное время находиться под железной пятой сравнительно немногочисленных 
пришельцев. Кровавое господство завоевателей оставило в сердцах китайцев жгучую 
к ним ненависть. Веками копившаяся ненависть стала горючим материалом, готовым 
воспламениться в любую минуту.
      «Маньчжурское завоевание Китая, — писал академик С. Л. Тихвинский, — 
тяжким бременем легло на плечи китайского народа, отбросило экономику Китая 
назад, привело к укреплению самых отсталых форм феодального землевладения, 
возрождению крепостничества, натуральных форм ведения хозяйства, затормозило 
процесс общественного разделения труда и развитие денежно-товарных отношений в 
сельском хозяйстве Китая».
      Появившаяся на политической арене в конце XIX в. китайская буржуазия была 
крайне неоднородна. Ее наиболее политически зрелой и активной силой стала 
эмигрантская буржуазия — китайцы, в свое время эмигрировавшие из страны и 
разбогатевшие в колониальных владениях Англии, Франции, США, Голландии, в 
Юго-Восточной Азии и в районе Тихого океана.
      Эмигрантская буржуазия, соприкасаясь с европейской цивилизацией, видела, 
насколько Китай выглядел отсталой страной по сравнению с капиталистическими 
государствами. Она мечтала рано или поздно вернуться в Китай и заняться там 
капиталистическим предпринимательством. Тем более что любой китаец-эмигрант на 
старости лет мечтал вернуться в родные места, где его захоронят рядом с 
усопшими предками.
      Однако феодальные порядки в стране, неспособность маньчжурского 
правительства защитить национальные интересы Китая от иностранного вторжения, 
его враждебность ко всему прогрессивному и демократическому, консервация всего 
отсталого и монархического — все это не могло не вызвать недовольства 
эмигрантской буржуазии, поэтому она участвовала как в 
конституционно-монархическом реформаторском, так и в 
революционно-демократическом движении конца XIX в. — первого десятилетия XX в.
      В самом Китае появившаяся мелкая и средняя буржуазия, а также ученое 
сословие из помещиков (шэнь-ши) находились под сильным влиянием традиций 
антйманьчжурской борьбы и выступлений тайных обществ против деятельности 
иностранных миссионеров, насаждавших христианство в Китае и способствовавших 
укреплению позиций иностранного капитала. Однако эти силы по своей классовой 
природе не могли быть последовательными, борясь против феодализма, абсолютизма 
и иностранного засилья, они в то же время идеализировали капитализм, боялись 
привлекать на свою сторону народные массы, так как это могло привести к 
серьезным революционным взрывам.
      Китайская буржуазия стремилась освободиться от неравноправия и 
дискриминации, сбросить гнет маньчжурского деспотизма, освободиться от диктата 
иностранного капитала, сделать Китай независимой страной, свергнуть цинское 
правительство, которое было послушным орудием иностранных держав. В таких 
исторических условиях интересы национальной буржуазии шли в русле интересов 
китайского народа, который активно боролся против маньчжурского господства.
      Выдающимся борцом за свержение маньчжурского господства в Китае был 
великий революционер-демократ Сунь Ятсен. Из передовых представителей китайской 
интеллигенции и некоторых кругов национальной буржуазии в 1894 г. он 
организовал «Союз возрождения Китая» (Синчжунхой), который ставил перед собой 
задачу свержения маньчжурского господства в Китае. Первая попытка поднять 
антиманьчжурское восстание в 1895 г. в Гуанчжоу потерпела поражение. Сунь Ятсен 
вынужден был эмигрировать, продолжая руководить организацией антиманьчжурских 
сил в Китае из-за границы.