часто 
могут быть подозрительными и опасными. Левиту, однако, пришлось не по вкусу 
предложение остановиться на ночевку у чужеземцев (город был тогда еще в руках 
хананеян), и он настаивал на том, чтобы им пройти еще двадцать стадий до 
какогонибудь своего города. Это предложение было принято, и путешественники 
добрались наконец до Гавы в колене Веньяминовом.
      Был уже поздний час, и на площади не было никого, к кому бы можно было 
обратиться с просьбою о ночлеге. Тогда случайно встретился им живший в Гаве и 
возвращавшийся теперь с поля старик из колена Ефремова. Он спросил левита, кто 
он такой и почему ищет ночлега в такое позднее и темное время. Левит сказал, 
кто он, и заявил при этом, что возвращается с женою от родителей последней к 
себе домой и что город его находится в области колена Ефремова. Тогда старик, 
ввиду общего происхождения их по принадлежности к одному и тому же колену и 
ввиду случайности их встречи, предложил путешественникам ночлег в своем 
собственном доме, и они приняли это предложение. Между тем несколько местных 
юношей, успевших увидеть молодую женщину на площади, поразиться красотою ее и 
заметить, что она остановилась в доме старика, решили ворваться в жилище 
последнего, рассчитывая на слабость сопротивления и на малочисленность 
защитников, которых они найдут там. Они действительно принялись выламывать 
двери, и когда старик стал уговаривать их уйти и не прибегать к гнусному 
насилию, то они отвечали ему, что, если он выдаст им иноземку, они оставят его 
в покое. Когда же старик стал указывать на то, что эта женщина одного с ними 
племени и левитянка, и на то, что они ради своего удовольствия решаются на 
безумный шаг и на нарушение законов, то они отвечали, что им до этого нет дела 
и что они смеются над законами, а также начали угрожать ему смертью, если он 
будет мешать удовлетворению их страсти. Поставленный в такое затруднительное 
положение и не допуская возможности насилия над людьми, которым оказано 
гостеприимство, старик предложил буянам свою собственную дочь, говоря, что они 
таким образом более законно утолят свои страстные вожделения, чем если 
подвергнут насилию его гостей503, и полагая, что таким образом он сам ничем не 
обидит последних. Когда же юноши не отступали от своих притязаний, но все 
настойчивее и настойчивее требовали выдачи чужестранки, то старик еще раз стал 
умолять их не решаться на беззаконный поступок. Тогда юноши силою ворвались в 
дом, схватили молодую женщину и, в предвкушении ожидающего их удовольствия, 
шумно увели ее с собою; затем они в продолжение всей ночи насиловали ее и, 
натешившись вдоволь, отпустили ее с наступлением утра домой504. Измученная всем 
случившимся, она вернулась в дом, где ей было оказано гостеприимство, и, 
удрученная горем и совершенно сломленная позором, который не позволял ей 
показаться на глаза мужу, очевидно, по ее мнению, совершенно безутешному в 
постигшем его несчастии, она упала на землю и тут же испустила дух. Между тем 
муж ее, полагая, что жена впала в обморок и не предполагая еще большого 
несчастия, прилагал все усилия, чтобы привести ее в себя, и стал утешать ее, 
указывая, что ведь она не добровольно отдалась изнасиловавшим ее негодяям, но 
была силою похищена ими из дома. Когда же он убедился, что жена его мертва, то, 
совершенно сломленный горем, взвалил труп на осла и повез его в свой город. 
Прибыв туда, он разрубил труп на двенадцать частей и разослал эти части по всем 
коленам израильским, поручив при этом посланцам рассказать народу о причине 
смерти жены его и о совершенном над нею насилии505.
      9. Евреи были страшно взволнованы видом этих окровавленных частей тела и 
рассказом о совершенном насилии, так как раньше никогда не слыхали ни о чем 
подобном, и, в сильном и справедливом гневе собравшись пред скинией в Сило, 
решились было немедленно взяться за оружие и пойти войною на жителей города 
Гавы. Но их удержал от этого совет старейшин, которые стали выставлять народу 
на вид, что не следует так порывисто объявлять войну единоплеменникам раньше 
вступления с ними в переговоры относительно взводимых на них обвинений, тем 
более что и закон не дозволяет вести войско даже на иноземцев, которые видимо 
заслуживают наказания за свои проступки, раньше, чем будет отправлено к ним 
посольство и будет сделана попытка склонить их к миролюбивому соглашению. 
Поэтомуто и теперь будет уместно, повинуясь предписаниям законов, послать к 
жителям Гавы послов с требованием выдать виновных в совершении такого злодеяния,
 и если это требование будет уважено, удовлетвориться примерным их наказанием; 
если же они ответят отказом, тогда только пойти на них с оружием в руках. Ввиду 
всего этого евреи послали к жителям Гавы обвинение юношей в насилии, 
произведенном над женщиною, и с требованием выдать виновных в таком беззаконном 
поступке, которые по всей справедливости заслужили за это смертную казнь. Между 
тем жители Гавы не только не выдали юношей, но и считали постыдным, признавая 
себя не менее сильными, чем остальные евреи, как по численности войск, так и по 
личной храбрости, только из страха перед войною подчиняться чужим предписаниям. 
Поэтому, подобно прочим членам своего колена, они стали поспешно готовиться к 
войне, успев заручиться на случай крайней опасности обещанием поддержки с их 
стороны506.
      10. Когда слух о таком отношении к делу со стороны жителей Гавы дошел до 
остальных израильтян, то они клятвенно обещали друг другу не выдавать более 
своих дочерей замуж за веньяминитян и объявить колену Веньяминову более 
ожесточенную и разъяренную войну, чем некогда объявили их предки хананеянам. 
Затем они повели на них огромное войско, а именно четыреста тысяч 
тяжеловооруженных, тогда как войско веньяминитов состояло из двадцати пяти 
тысяч шестисот человек, между которыми находилось до пятисот воинов, которые 
отлично умели левою рукою