вой мере легкое становится непреодолимым и даже обращается в неизбежную 
гибель все то, за что они взялись бы как за нечто несомненно хорошее. Поэтому я 
убеждаю тех, которым попадутся в руки эти книги, иметь в виду повеление Господа 
Бога и принять во внимание, что наш законодатель достойным образом понял 
природу Его и всегда приписывает Ему лишь деяния, соответствующие Его 
могуществу, сохранив повествование о Нем свободным от всяких позорных, хотя и 
встречающихся у других [историков], мифологических прикрас, несмотря на то что 
он, ввиду отдаленности времени и глубокой древности, мог бы вполне безбоязненно 
ввести в свой рассказ многоразличные лживые выдумки. Ведь он жил две тысячи лет 
тому назад, т. е. в такое отдаленное время, к которому поэты не осмелились 
отнести не только деяния и законодательства людей, но и происхождение самих 
богов. Все это с должною ясностью и в соответствующем порядке покажет 
нижеизложенное историческое повествование; в нем я себе поставил неизменной 
задачей ничего [лишнего] не прибавлять, но и ничего не опускать.
      4. А ввиду того что почти все это явилось у нас благодаря мудрости нашего 
законодателя Моисея, то мне необходимо о нем коечто вкратце предпослать, дабы 
некоторые из будущих читателей не изумлялись, почему наша книга, по заглавию 
своему посвященная вопросу о законах и исторических деяниях, настолько подробно 
занимается данными естествознания. Итак, следует принять во внимание, что 
Моисей считал необходимым, чтобы человек, собирающийся урегулировать свой образ 
жизни и затем давать руководящие законы другим людям, раньше всего усвоил себе 
правильный взгляд на сущность Господа Бога и, постоянно имея мысленно пред 
глазами Его деяния, стремился бы к подражанию этому величайшему примеру и, 
поскольку это в его силах, старался бы приблизиться к Нему. Ибо при отсутствии 
такого взгляда на вещи у самого законодателя не может быть верного понимания и 
равным образом он нисколько не вызовет своими сочинениями склонности к 
добродетели в читателях, если те раньше всего прочего не усвоят себе убеждения, 
что Господь Бог – отец и властелин всего существующего, что Он взирает на все и 
что Он дарует повинующимся Ему блаженство, а шествующих вне пути добродетели 
наказывает крупными несчастиями. И вот, так как Моисей захотел дать своим 
собственным сородичам наставление именно в этом, то он, в противоположность 
всем прочим, начал [свое сочинение] не с изложения законов и законоположений, 
имеющих условное среди людей значение, но, направив внимание их на Божество и 
на устройство мироздания и убедив их в том, что мы, люди, лучшее из творений 
Господа Бога на земле, уже легко мог убедить их во всем [остальном], после того 
как расположил их таким образом к благочестию. И в то время как остальные 
законодатели, придерживаясь мифов, перенесли на богов весь позор людских 
заблуждений и тем дали преступным людям возможность всяких отговорок, наш 
законодатель показал, что Господь Бог владеет добродетелью в полной ее чистоте, 
и считал необходимым, чтобы люди хоть несколько пытались усвоить ее; тех же, 
кто этого не понимал или в это не верил, он безжалостно наказывал. И вот с 
этойто точки зрения ознакомиться [с моим сочинением] приглашаю я своих 
читателей. Те, которые посмотрят на него с такой точки зрения, увидят, что оно 
не содержит в себе ничего несообразного с их собственными взглядами, равно как 
ничего несовместимого с величием Господа Бога и с Его любовью к роду 
человеческому. Это сочинение содержит в себе все расположенным в 
соответствующем природе вещей порядке, причем законодатель вполне разумно на 
одно [только] намекает, на другое указывает торжественноаллегорически, а о том,
 о чем можно высказаться прямо, – об этом он говорит обстоятельно. И если бы 
нашлись желающие рассмотреть причины каждого явления, то пришлось бы вывести 
много, притом строго философских, теорий, что я, однако, теперь опускаю; если 
же Господь даст мне для того достаточно продолжительную жизнь, то я примусь, по 
окончании этого труда, и за ту тему. Теперь же я перейду к изложению своих 
данных, напомнив первоначально о том, что повествует Моисей о сотворении мира. 
Все это я нашел записанным в священных книгах, и притом в следующем виде.
      
Книга первая
      
Глава первая
      
      1. Вначале сотворил Бог небо и землю. И так как последняя была не видима, 
но скрыта в глубоком мраке, а дух [Божий] витал над нею, то Господь повелел 
создаться свету. Обозрев, по возникновении последнего, всю материю в ее 
совокупности, Он отделил свет от тьмы и дал последней имя ночи, а первый назвал 
днем, а начало возникновения света и прекращения его назвал утром и вечером. 
Так возник первый день; Моисей же говорит: один день. Хотя я был бы в состоянии 
и сейчас уже объяснить причину этого явления, однако так как обещал представить 
объяснение причин всех явлений в особом сочинении, то я откладываю до тех пор 
пояснение и этого. После этого Он во второй день раскинул над всем небо, потому 
что Он счел необходимым отделить небо от всего остального, как нечто 
самостоятельное, и окружил его кристаллом, в который, на пользу орошения земли, 
включил весьма кстати воду и сырость8. На третий день Он создал землю9, разлив 
вокруг нее море. В тот же самый день Он тотчас вызвал из земли растения и 
семена. На четвертый Он украшает небо солнцем, луною и остальными светилами, 
определив их движения и пути [по небу], для того чтобы тем самым определялись 
перемены времени. На пятый же день Он создал плавающих животных и птиц, 
назначил первым глубь морскую, а вторым воздух и сблизил соответственно тех и 
других в половом отношении, ради воспроизведения потомства, расположения и 
умножения их рода. На шестой день Он создал четвероногих животных, сотворив их 
самцами и самками. В этот же день Он сотворил и человека. И вот, говорит Моисей,
 во все эти шесть дней возник мир со всем своим содержимым, а на седьмой 
[Господь]