оить ему 
торжественную встречу. На это начальники колена Иудова ответили просьбою – не 
сердиться на них за такую поспешность, потому что они, ввиду родства с царем, 
сочли нужным раньше других выразить ему свое расположение, причем ведь они не 
имели от этого никакой личной выгоды, которой бы таким образом лишились 
явившиеся позже; следовательно, последним нечего выражать свое неудовольствие. 
Этот довод старейшин колена Иудова, однако, нисколько не успокоил начальников 
прочих частей народа, и поэтому они сказали: «Мы, братья, очень удивляемся тому,
 что вы считаете только себя одних родственниками царя. Нам, напротив, кажется, 
что человек, получивший от Господа Бога власть над всеми нами, тем самым для 
всех нас является одинаково родным. Кроме того, весь народ состоит из 
одиннадцати частей, вы же представляете только одну [двенадцатую] часть его; 
вдобавок на нашей стороне право старшинства. Вот почему вы поступили 
неправильно, представ пред царем тайком от нас и не известив нас об этом».
      6. В то время как предводители [отдельных колен] таким образом 
препирались между собою, какойто гнусный агитатор по имени Савей, сын 
принадлежавшего к колену Веньяминову Вохория, с громким криком бросился в самую 
толпу и провозгласил: «Никому из нас не близок Давид, и нет нам никакого дела 
до сына Иессея». С этими словами он стал трубить в рог и тем подал знак к 
отпадению от царя. И действительно, тотчас все отступились от Давида и 
последовали за Савеем. Одно лишь колено Иудово осталось верным Давиду и 
направилось вместе с ним в его иерусалимский дворец.
      Отсюда царь велел перевести всех тех своих наложниц, с которыми имел 
сношение сын его Авессалом, в другое помещение, распорядился, чтобы управляющие 
снабжали их всем необходимым, а он более не сходился с ними. Затем он назначил 
Амессу военачальником и сравнял его по должности с Иоавом; вместе с тем он 
приказал ему в трехдневный срок набрать из колена Иудова возможно больше войска 
и явиться к нему с последним, чтобы затем, приняв начальство над всеми 
вооруженными силами, выступить в поход против сына Вохория. Когда же 
отправившийся для созыва войска Амесса замешкался с этим делом и не вернулся в 
назначенный срок, царь на третий день заявил Иоаву, что, по его мнению, опасно 
предоставлять Савею столько времени для сборов, так как мятежник имеет таким 
образом возможность сделать значительные приготовления и стать приманкою 
больших и гораздо значительнейших бедствий, чем были те, которые вызвал 
Авессалом. «Ввиду этого, – закончил Давид речь свою, – не медли теперь дольше, 
но возьми войска, находящиеся в нашем распоряжении, а также тех шестьсот 
человек, которыми командует брат твой Авессей, пустись с ними в погоню за 
врагом и старайся сразиться с ним, где бы ты его ни встретил. Вместе с тем 
поспеши и постарайся предупредить его, чтобы он не был в состоянии занять 
укрепленные города и тем самым не доставил нам многих и значительных 
затруднений».
      7. Иоав и сам уже не стал медлить, но взял с собою брата и его шестьсот 
воинов, а также все остальные военные силы, которые находились тогда в 
Иерусалиме, и двинулся с ними против Савея. Когда он достиг Гаваона (это – 
деревня, отстоящая от Иерусалима на расстоянии сорока стадий)658, он встретился 
здесь с Амессою, который вел за собою значительное войско. Иоав был опоясан 
мечом и в панцире. Когда же Амесса приблизился к нему, чтобы в знак привета 
поцеловать его, Иоав нарочно, но как бы случайно выронил из ножен меч свой. 
Затем он наклонился, чтобы поднять его с земли, и, схватив приблизившегося 
Амессу за бороду, как бы для того, чтобы поцеловать его, быстро, так что тот не 
мог даже опомниться, вонзил ему меч в живот и убил таким образом Амессу наповал.
 Это гнусное и непростительное деяние совершил Иоав над благородным юношей, 
вдобавок родственником, не подававшим к тому никакого повода, исключительно из 
зависти, что тому было предоставлено (наравне с ним самим) начальство над 
войском, и за то, что он пользовался со стороны царя равным с Иоавом почетом. 
По такой же точно причине он уже раньше убил и Авеннира. Но для того 
преступления у него было хотя бы только на вид достаточное оправдание, именно 
то, что он мог отговариваться желанием отомстить за смерть брата своего Асаила. 
Для убийства Амессы же у него не было в запасе никакого подобного оправдания.
      Убив своего товарища по службе, Иоав отправился в погоню за Савеем, 
предварительно оставив у трупа убитого одного воина с поручением провозгласить 
перед войском, что «Амесса умер по всей справедливости и потерпел наказание 
вполне заслуженно. Если же вы преданы царю, то следуйте за полководцем его, 
Иоавом, и братом последнего, Авессеем». А так как труп Амессы лежал у самой 
дороги и все войско стекалось туда к нему, и, как это бывает всегда с 
простонародьем, выражало по поводу этой смерти свое удивление и сожаление, то 
приставленный к трупу страж унес его оттуда в поле, подальше от большой дороги, 
положил его там на землю и прикрыл своим плащом. После того как это было 
сделано, все войска уже беспрекословно пошли за Иоавом. Пока последний искал 
Савея по всей стране Израильской, ктото сообщил Иоаву, что враг засел в сильно 
укрепленном городе Авелмахее659. Явившись туда, обложив город своим войском и 
соорудив вокруг него окопы, Иоав приказал своим воинам подкопать стены и тем 
разрушить их. Дело в том, что он был очень восстановлен против жителей этого 
города за то, что они раньше отказались впустить его к себе.
      8. В городе тогда жила дальновидная и очень сообразительная женщина, 
которая, чувствуя, что ее родина находится на краю гибели, поднялась на 
городскую стену и стала просить Иоава через его солдат разрешения переговорить 
с ним. Когда тот подошел к стене, женщина стала указывать ему на то, что 
Господь Бог назначает царей и полководцев для того, чтобы они освобождали народ 
еврейский от врагов и тем доставл