ватить его и привести во дворец. Придя к Самуилу и застав у него собрание 
пророков, царские посланцы также преисполнились духа Божьего и тоже начали 
пророчествовать. Когда Саул узнал об этом и выслал для поимки Давида других 
воинов, то и с ними произошло то же самое, а также и с третьими посланцами, 
которые тоже стали пророчествовать. В сильном гневе Саул сам в конце концов 
отправился к Самуилу, который, при его приближении, заставил и его в свою 
очередь пророчествовать. Поэтому, лишь только Саул прибыл к Самуилу, дух Божий 
обуял его и он совершенно потерял рассудок сорвав с себя одежду, Саул упал 
наземь и в продолжение целых суток лежал без движения на глазах у Самуила и 
Давида.
      6. Отсюда Давид прибыл к Ионафу, сыну Саула, пожаловался ему на 
преследования со стороны отца его в рассказал ему, как Саул, несмотря на 
отсутствие какойнибудь с его стороны провинности или какого бы то ни было 
упущения, так и старается поскорее умертвить его. Однако Ионаф стал умолять 
Давида не доверять таким предположениям и не полагаться на всякую клевету, 
которую сообщат ему, но успокоиться и полагаться на него, потому что невероятно,
 чтобы отец мог так злоумышлять против него; иначе он, наверное, сообщил бы об 
этом ему, Ионафу, и посоветовался бы с ним, как он обыкновенно поступал во всех 
прочих делах. Давид же стал клятвенно уверять Ионафа, что дело обстоит всетаки 
так, как говорит он, Давид, и вместе с тем умолял Ионафа лучше положиться на 
верность высказываемых предположений, чем относиться к ним без внимания и 
убедиться в правильности их лишь тогда, когда он либо увидит его, Давида, 
мертвым, либо услышит о его смерти. Отец же, по его мнению, потому не делится с 
Ионафом своими на этот счет планами, что отлично знает его дружбу и 
расположение к нему, Давиду.
      7. Ионаф тем не менее не был вполне уверен в том, что Давид не ошибается 
относительно намерений Саула, и с печалью в сердце спросил его, чем бы он мог 
помочь ему. На это Давид отвечал: «Я отлично знаю, что ты захочешь по силе 
возможности оказать мне услугу и помощь. Завтра наступает новолуние, когда я 
обыкновенно принимаю участие в царском обеде. Так вот что: я уйду из города и 
скроюсь гденибудь в низменности. Когда же твой отец начнет спрашивать обо мне, 
то скажи ему, что я, с твоего разрешения, отправился в свой родной город 
Вифлеем, где семья моя справляет празднество. Если он ответит на это тем, что 
обыкновенно принято говорить при отъезде близких людей, т. е. пожелает мне 
счастья в пути, то знай, что он не замышляет против меня ничего недоброго. Если 
же ответит иначе, то будет ясно, что он злоумышляет против меня. Во всяком 
случае сообщи мне о настроении отца твоего, хотя бы из чувства сострадания ко 
мне и в знак дружбы нашей, доказательств которой ты, господин мой, имеешь от 
меня, раба твоего, достаточное количество. Если же находишь, что я в чемнибудь 
действительно провинился, то лучше убей меня сам и тем предупреди мою казнь от 
руки отца твоего».
      8. Последние слова Давида кольнули Ионафа в самое сердце, и он обещал 
другу сделать для него все, чего бы тот ни пожелал, во всяком же случае 
немедленно уведомить его, если бы отец дал ему зловещий или опасный для Давида 
ответ. А для того, чтобы еще более уверить Давида в своей поддержке, он пошел с 
ним в поле и тут под открытым небом поклялся ему, что сделает все возможное для 
его спасения. «Тот Господь Бог, Который, как тебе известно, вездесущ, наполняет 
Собою все и знает мои помыслы даже раньше, чем я облеку их в форму слов, да 
будет свидетелем моего с тобою уговора, в силу которого я не упущу случая 
выведать планы отца моего и настроение его относительно тебя. И когда я узнаю 
это, я не только не скрою этого от тебя, но немедленно извещу тебя, невзирая на 
то, расположен ли к тебе отец, или злоумышляет против тебя. Тот же самый 
Предвечный и Сам знает, как умоляю я Его всегда быть с тобою. Он и теперь с 
тобою, и не только не покинет тебя, но даст тебе возможность осилить врагов, 
хотя бы то был отец мой или я сам. Ты помни эти слова мои; а если мне придется 
умереть, спаси детей моих и отплати им добром за то добро, которое оказал тебе 
я». Поклявшись ему таким образом, Ионаф расстался с Давидом, указав ему 
первоначально также и место, где он, Ионаф, обыкновенно занимается телесными 
упражнениями. Сюда он обещался прийти с сыном, лишь только узнает о намерениях 
отца своего. «Когда я выпущу три стрелы, – сказал он, – и велю мальчику своему 
принести их, потому что они лежат перед ним, то знай, что тебе ничего не 
угрожает от отца; если же я скажу как раз обратное590, то пойми, что тебе 
предстоит все дурное от царя. Во всяком случае рассчитывай на меня в смысле 
личной твоей безопасности: ты не подвергнешься никаким притеснениям. Когда дал 
тебя снова наступят счастливые времена, вспомни об этом и позаботься о моих 
сыновьях».
      9. После таких со стороны Ионафа уверений в преданности Давид отправился 
в условленное место. На следующий день (в новолуние) царь Саул, совершив, по 
установленному обычаю, ритуальное очищение, сел за обеденный стол, причем место 
с правой от него стороны занял сын его Ионаф, а с левой – военачальник Авеннир. 
Когда Саул увидел, что место Давида осталось незанятым, он сперва промолчал, 
предполагая, что Давид не успел совершить ритуального очищения. Когда же он и 
на второй день не заметил Давида, то обратился к сыну своему Ионафу с вопросом, 
почему как накануне, так и сегодня не видно за столом в числе обычных гостей 
сына Иессея. Ионаф ответил по уговору, что Давид, с его разрешения, отправился 
к себе на родину ввиду семейного празднества и пригласил и его, Ионафа, 
направиться вместе с ним для участия в жертвоприношении. «Поэтому, если ты 
разрешишь мне это, – прибавил он, – и я отправлюсь [в Вифлеем]».
      Тут только пришлось Ионафу воочию убедиться во враждебном настроении отца 
своего против Давида и явно увидеть все его козни, потому что Саул не