ти царя благополучием и спасением, быть всегда справедливыми и 
добродетельными, вечно помнить, что нарушение этих условий повлечет за собою 
ряд бедствий для них, и не забывать о проявлениях могущества Господа Бога и о 
законодательстве Моисеевом. Если они упустят это из виду, то, говорил он, их 
вместе с царем постигнет от Господа Бога тяжкое несчастье. Предсказав это 
евреям, Самуил отпустил их домой, вторично подтвердив избрание на царство 
Саула571.
      
Глава шестая
      
      1. Затем Саул выбрал из народа около трех тысяч человек, из которых две 
тысячи назначил своими телохранителями в резиденции своей, Вифиле, а сыну 
своему Ионафу предоставил в виде почетной стражи остальных, с которыми и 
отправил его в город Гаву. Сам же он затем занялся осадою одной крепости 
филистимлян, находившейся невдалеке от Галгала.
      Дело в том, что жившие вблизи Гавы филистимляне покорили себе окрестных 
иудеев, отняли у них все оружие, заняли своими гарнизонами их наиболее 
укрепленные пункты и запретили им раз навсегда всякое железоделательное 
производство. Ввиду такого ограничения еврейские земледельцы, нуждаясь в 
какихлибо сельскохозяйственных орудиях, как, например, плугах, заступах и т. п.
 необходимых в земледельческом обиходе предметах, должны были каждый раз 
отправляться к филистимлянам и там заказывать себе все нужное.
      Когда филистимляне узнали о взятии крепости, то они страшно рассердились 
и в гневе на эту обиду двинулись с тремястами тысячами пехоты, тридцатью 
тысячами боевых колесниц и шестью тысячами конницы походом на иудеев. Лагерем 
расположились они вблизи города Махмы572. Когда же весть об этом нашествии 
достигла еврейского царя Саула, он отправился в город Галгал, разослал по всей 
стране посланцев и стал сзывать народ на бой за свою свободу против филистимлян,
 умаляя при этом действительные силы последних и уверяя, что они ничтожны и 
потому не могут внушить никому никакого опасения. Между тем, узнав о 
численности войска филистимлян, приверженцы Саула совершенно пали духом; – одни 
из них стали прятаться в пещерах и подземных ямах, большинство же бежало на ту 
сторону Иордана в область, которую занимали колена Гадово и Рувилово.
      2. Тогда Саул послал за пророком [Самуилом] и пригласил его к себе для 
обсуждения дальнейшего образа действий и вообще положения дел. Самуил ответил, 
что приедет, а пока велел заготовить все нужное для жертвоприношений, обещая 
прибыть к Саулу по истечении шестидневного срока, чтобы на седьмой день 
приступить к жертвоприношениям, а затем уже начать бой с врагами. Саул стал 
ждать пророка так, как тот ему велел, но при этом не вполне точно исполнил 
предписания Самуила: видя, что последний медлит со своим прибытием и что тем 
временем войско у него разбегается, Саул сам приступил к жертвоприношению. 
Когда же ему возвестили о приезде Самуила, Саул вышел к нему навстречу; тут ему 
пришлось выслушать со стороны старца упрек в ослушании, что он не дождался его 
прибытия, но беззаконно и самовольно совершил жертвоприношение, право на 
которое, равно как на молитвы за народ, по точному желанию Господа Бога, 
принадлежит ему, Самуилу. Когда же Саул стал оправдываться, ссылаясь на то, что 
он прождал условленное число дней и что затем необходимость заставила его 
приступить к жертвоприношению, потому что его собственное войско обуял страх и 
оно стало самовольно расходиться, тогда как силы врагов в то же самое время 
покинули Махму и, по дошедшим к нему слухам, двинулись на Галгал, Самуил 
перебил его словами: «А всетаки, если бы ты был добросовестен, ты не ослушался 
бы меня, исполнил бы приказание, данное мною тебе от имени Господа Бога, и не 
поторопился бы совершенно неуместно, то как тебе самому, так и твоим будущим 
потомкам пришлось бы удержать в руках своих царскую власть дольше, чем это 
будет теперь». Затем Самуил, недовольный всем случившимся, вернулся назад к 
себе домой, Саул же в сопровождении сына своего Ионафа только с шестьюстами 
воинами, из которых у большинства не было даже и оружия, потому что в этой 
местности, благодаря вышеупомянутому запрещению филистимлян, не имелось вовсе 
железа, да и совершенно не было оружейников, направился к городу Гаваону. Между 
тем филистимляне разделили войска свои на три части и двинулись по трем 
направлениям по стране еврейской, все предавая на пути своем разрушению, причем 
царю еврейскому Саулу и сыну его Ионафу, вследствие невозможности оградить с 
горстью из шестисот воинов страну, пришлось быть беспомощными свидетелями этого 
опустошения. Заняв со своим сыном и с первосвященником Ахией, потомком 
первосвященника Илия, возвышенный холм, Саул поневоле должен был с глубокою 
скорбью взирать на всеобщее опустошение, не имея возможности помочь беде. Между 
тем сын Саула решился вместе со своим оруженосцем тайно пробраться в лагерь 
врагов и произвести там переполох и смятение. Так как оруженосец, ввиду 
беззаветной храбрости юноши, обещал ему охотно пойти за ним, куда бы он его ни 
повел и хотя бы это им стоило даже жизни, Ионаф спустился с холма и отправился 
к врагам.
      Лагерь последних был расположен на крутом утесе, с трех сторон почти 
совершенно отвесном, и кругом его венком тянулись, наподобие искусственных 
укреплений, большие скалы, служившие ему достаточною защитою против всякого 
рода нападений. Ввиду последнего обстоятельства, именно природной укрепленности 
и безопасности этого места, филистимляне, считая его совершенно неприступным, 
не обращали большого внимания на охрану его. Когда Ионаф со своим товарищем 
приблизились к вражескому стану, то первый стал ободрять своего оруженосца 
словами: «Итак, мы пойдем на врагов; если при этом они, увидя нас, пригласят 
нас к себе, то усмотри в этом признак нашей победы над ними; если же они не 
станут зазывать нас к себе, то нам придется воротиться назад». И вот, когда на 
рассвете следующего дня Ионаф со своим спутником приблизились к лагерю врагов, 
то филистимляне, увидев их, стали указывать друг другу, что вот и евреи 
выползли из своих нор и пещер,