но тому же автору, положение в других 
странах не было существенно отличным. В США среди руководителей 
социалистической партии евреями были Хилквист, Симоне, Уотерман; в Голландии — 
Анри Поляк, Вайнкуп, Медельс; в Италии — Лузатти, Тревес, Модильяни, Ламброзо. 
Михельс говорит:
      
      «Во многих странах, например, России, Румынии и особенно в Польше и 
Венгрии руководство партий было почти без исключения в руках евреев, что было 
видно с первого взгляда на международных конгрессах».
      
      Автор уверяет, что так же обстояло дело и среди анархистов. Важно 
отметить, что Михельс — социалист, даже лишившийся кафедры за свои 
социалистические выступления. В высказываниях по поводу евреев он очень 
осторожен, мягок. Например, он поздравляет немецкую социал-демократию с тем, 
что она сумела победить опасность антисемитизма, главным представителем 
которого в ней был Дюринг (когда и появился «анти-Дюринг»). Тем не менее, он не 
может удержаться от наблюдения:
      
      «Общая черта приспособляемости и духовной подвижности еврейства не может 
объяснить интенсивность количественного и качественного влияния евреев в 
рабочем движении».
      
      И вот оказалось, что в XX веке, веке революционных потрясений, 
руководство революционных партий состояло, в большинстве своём из евреев.
      Прежде всего возникает вопрос: может быть, евреи, участвовавшие в 
социалистическом движении, были интернационалистами и атеистами, порвавшими со 
своими национальными корнями и их влияние на это движение никакие отражало их 
еврейского происхождения? По крайней мере во многих случаях можно установить, 
что дело обстояло не так: даже в этой работе мы встречали примеры ведущих 
деятелей социалистического движения, которые в то же время явно были 
национально-мыслящими евреями. Ярчайшим примером является Мозес Гесс. Нам 
меньше известно в этом отношении о Марксе и Лассале, но существуют прямые 
свидетельства о каких-то национальных элементах в их мировоззрении. Кремье 
сначала создал «Всемирный Израильский Союз», а потом помогал организовать 
французскую рабочую партию. Бернштейн был одним из вождей немецкой 
социал-демократии, а к концу жизни переселился в Палестину. Один из основателей 
российской партии социалистов-революционеров и редактор её органа «Русский 
рабочий», Хаим Житловский был в тоже время автором брошюры «Еврей к евреям», в 
которой призывал еврея вернуться к своему народу. Каутский, в его полемике с 
Троцким в книге «От демократии к государственному рабству», в качестве одной из 
самых страшных опасностей, проистекающих из красного террора, пугал «погромами 
против евреев и большевиков» (евреев на первом месте!).
      Таких примеров можно привести много, но они только оправдывают постановку 
основного вопроса: каков же был характер еврейского влияния на развитие 
социалистического движения? — но никак не помогают ответить на него. Бросается 
в глаза, что евреи, мало связанные традицией и происхождением с окружающей 
жизнью, легче становились проповедниками её разрушения. Она не внушала им любви,
 им её не было жаль, и они легче приходили к убеждению, что она не годна ни на 
что, кроме полного уничтожения. К этому примешивались часто и воспоминания о 
прежних обидах и унижениях, а иногда и прямая ненависть, апеллировавшая к ещё 
не преодолённому неравноправию. Таким образом, евреи радикализировали и 
революционизировали социалистическое движение.
      Многие наблюдатели отмечали и более глубокую связь между еврейскими 
религиозными представлениями и идеологией социализма. Вера в грандиозный 
исторический и космический переворот который разрушит старый, несправедливый 
мир, вера в избавителя-Мессию, призванного вернуть «избранному народу» 
принадлежащее ему главенство в мире и установить новый, совершенный порядок, 
при котором найдут разрешение все мучащие человечество вопросы — всё это очень 
близко духу учения о грядущей мировой революции, победе пролетариата и новом 
строе, в котором найдут разрешение противоречия человеческого общества и даже 
противоречия человека и природы. И мы видим, что, например, последователи 
Сен-Симона действительно осуществили некий синтез еврейского мессианизма и 
социализма. В ряде интересных работ русский философ и богослов С. Булгаков 
прослеживает центральную роль идеологии еврейского мессианизма в марксизме. Он 
пишет, например:
      
      «В этом смысле современный социализм представляет собой возрождение 
мессианских учений, и К. Маркс вместе с Лассалем суть новейшего покроя 
апокалиптики, провозвещающие мессианское царство».
      
      Булгаков находит аналогии между литературой так называемой «иудейской 
апокалиптики» и «научным социализмом». Они обе исходят из некоторой общей 
картины исторического процесса. Обычно апокалиптические произведения описываю 
туже произошедшие события, но приписывается это какому-нибудь древнему автору 
(Адаму, Еноху, Баруху…) и излагается как пророчество. Но частично в них 
содержится и предсказание будущего в обычном смысле. Эта литература опирается, 
по мнению Булгакова, на очень абстрактную концепцию, согласно которой история 
детерминирована и её закономерности доступны человеческому пониманию. Хотя и 
выражается это при помощи необычного для