го еврейства от всеобщей 
увлечённости эмиграцией к обустройству в России — Севастьянов приводит и 
аргумент, объясняющий неизбежность такого поворота. Мы уже приводили 
свидетельства еврейских авторов о богатствах, оказавшихся в руках еврейских 
«бизнесменов» в результате «перестройки». И если в некоторых случаях эти 
богатства имели форму счётов в западных банках, то в других — иной характер. 
Например, из статьи в газете «Известия»:
      
      «Настало время объяснить, кто такой Борис Березовский и почему его слово 
в решении программных вопросов (на телевизионном канале ОРТ) последнее и часто 
единственное. В уставных документах он фигурирует как член совета 
„Объединённого банка“ и заместитель председателя Совета директоров ОРТ. 
Одновременно Березовский является главой АО „ЛогоВАЗ“, и хотя в Совете 
директоров ОРТ эту коммерческую структуру представляет другой человек, 
фактически Борису Березовскому принадлежит 8% акций „Объединённого банка“ и 8% 
акций „ЛогоВАЗа“ в уставном капитале Общественного российского ТВ. То есть 16 
процентов, тогда как у остальных „частников“ — от 3 до 5».
      
      Или из «Еврейской газеты»:
      
      «Леонид Рейтман подробно рассказал о том, как развивается его бизнес и 
каких масштабов он достиг: „Я владею целым кварталом — площадью 17 тысяч 
квадратных метров — в районе метро „Таганка“ в Москве, — говорит он. — Сдаю эти 
дома в аренду — и получаю прибыль. Цена на эту недвижимость растёт с каждым 
годом“».
      
      И ряд других примеров таких богатств, которые невозможно увезти с собой. 
Из числа еврейских «олигархов», которые упоминались выше, за последние годы 
некоторые оттеснены (в той или иной степени) от плодов «перестройки», но зато 
появились другие: Абрамович, Мамут…, так что картина остаётся прежней.
      И совсем уж недавно «Комсомольская Правда» сообщает список «самых богатых 
людей России» и размеры их состояний (в миллиардах долларов):
      
      (причём сумма капиталов первых трёх заметно превосходит оставшихся 
четырёх). А ведь тут перечисляются только «верхи», за которыми скрываются массы 
«бизнесменов» среднего и мелкого уровня. Поэтому вывод Севастьянова 
представляется хорошо обоснованным и справедливым также и два года спустя после 
публикации его работы. Он формулирует «цель» (доминирующую тенденцию) еврейства 
в России как «двуединую»:
      
      «интеграция евреев в российское общество и российский истеблишмент при 
сохранении полноценной национальной идентичности».
      
      Эта интеграция связана с громадным усилением влияния российского 
еврейства. Ситуация становится сопоставимой с той, которая была в России в 
1920-е годы. Можно видеть, что проявляются тенденции отстаивать это влияние 
столь же решительно, как и тогда. Например, помню, что страшный расстрел 1993 г.
 застал меня в Японии (по приглашению тамошних математиков). События свалились, 
как снег на голову. Телевизор показывал расстреливаемое, горящее здание, но что 
он говорил — по-японски — было непонятно. Можно было достать американские 
газеты, но веры им совсем не было. Первая газета на русском языке, наконец 
появившаяся, был «Московский комсомолец». И в воспоминания врезалось два 
суждения:
      
      «Они хотели русского порядка, они его получат».
      Хинштейн.
      
      
      «…поддерживаю однозначно. На наших глазах гулял русский фашизм».
      Гусман.
      
      И известны во множестве заявления того же типа: как правилен был расстрел,
 какое наслаждение вызвало это зрелище, что на этом не следует останавливаться…
      Благодаря глухому, неорганизованному сопротивлению народа, всё ещё не 
восстановлен закон 1918 г.: «ставить вне закона…». Но соответствующее 
настроение явно есть.
      В очень возбуждённой статье профессор университета Бар-Илан в Израиле, 
Элиезер Воронель-Дацевич, пишет:
      
      «Сегодня многие убеждены, что Россией правят евреи. Я так не считаю. 
Россией правят самые обыкновенные подонки, национальность которых в данном 
случае не важна. К несчастью, всплывшие на поверхность страшные фигуры обладают 
соответствующими фамилиями. Но для меня… речь идёт о другом — о корабле, 
который они захватили».
      
      Топоров замечает:
      
      «У нас не то чтобы вызревал новый государственный антисемитизм (чего нет, 
того нет) , но создаётся для него всё более и более благоприятная почва. И 
создаётся она, прежде всего, самими евреями — преуспевающими, раскрученными (на 
современном жаргоне, это значит рекламируемыми — И.Ш.) , торжествующими, но 
отказавшимися от какой бы то ни было рефлексии по поводу национальной (она же в 
данном случае мафиозная)  природы своего успеха; более того, возбраняющим 
подобную рефлексию всем остальным…
Однако попытка добиться симметрии (отчасти предпринятая в предыдущих строках)  
неизбежно срывается: юдофилы и юдофобы ещё кое-как уравновешивают друг друга, 
но реакция самих евреев на обсуждение деликатной и мучительной проблемы — 
реакция неизменно неадекватная — искажает картину…»
      
      Реакция, в самом деле, загадочная. Возможно, существует некоторый 
глубинный комплекс, связанный со средневековыми истреблениями и подкреплённый 
Гитлером, который в начале перестройки, при наступившем ослаблении власти 
вызывал иррациональные страхи. Но за 10 с лишком лет вполне можно было бы 
понять их эфемерность (особенно при рациональном еврейском уме). А тот же 
академик Гольданский более, чем через 10 лет после первой статьи, написал 
другую (на этот раз адресуясь не к американским, а к российским читателям), где 
повторял:
      
      «На ис