для книги 
литературу — как в нашей стране, так и за её пределами. 
      
      Автор.  
      
Глава 1
Существует ли «еврейский вопрос»?
      
      Евреи не раз играли судьбоносную роль в истории нашей страны: в 
революционном движении, экономике и прессе до революции 1917 г.; в аппарате 
власти после революции (в партии, ЧК-ОГПУ-НКВД, руководстве основных 
наркоматов). Их роль колоссальна в современной жизни: в партии, аппарате 
пропаганды и культуры, в формировании отношения Запада к СССР, в управлении 
общественным мнением. И несомненно, их влияние будет не меньше в предвидимом 
будущем. (Через лет 20 после того, как этот текст был написан, события конца 
1980-х — 1990-х годов, мне кажется, полностью подтвердили эту мысль. См. 
подробнее главу 20).
      Казалось бы, к этому поразительному и важному явлению независимая мысль в 
нашей стране должна была бы постоянно возвращаться. По многим причинам этого, 
однако, не произошло — и не только сейчас, так было и в прошлом. Среди 
небольшого числа исключений Достоевский, вообще замечавший многое, скрытое ещё 
от других, посвятил «еврейскому вопросу» более ста лет назад несколько глубоких 
статей. Он начинал так:
      
      «О, не думайте, что я действительно затеваю поднять „еврейский вопрос“. Я 
написал это заглавие в шутку. Поднять такой величины вопрос, как положение 
еврея в России и о положении России, имеющей в числе сынов своих три миллиона 
евреев — я не в силах. Вопрос этот не в моих размерах».
      
      Конечно, эти слова не являются выражением авторского кокетства; очевидно, 
Достоевский чувствовал, что современность ещё не давала ему ни нужных фактов, 
ниточек зрения, чтобы приблизиться к пониманию истинных корней затронутого им 
вопроса (такие намёки в его статьях есть). Протёкший век снабдил нас массой 
новых фактов на эту тему. Боюсь, однако, что положение со времён Достоевского 
не стало более благоприятным, потому что, кроме фактов, время принесло с собой 
и множество мифов, табу, да и прямой лжи, — и всё это забаррикадировало и самые 
подступы к «еврейскому вопросу». Так что и в этой работе я не ставлю себе цели 
«поднять еврейский вопрос», уж тем более он и «не в моих размерах». Но я хотел 
бы попытаться хоть подготовить почву к его обсуждению в свете всего нашего 
громадного опыта XX века, хоть помочь расчищать путь к пониманию того, что он 
значит для русских (т. е. в рамках «русского вопроса»).
      Прежде всего, нам преграждает дорогу заявление, что этот вопрос вообще 
нельзя обсуждать. «Не гуманно оперировать такой абстракцией, как „еврейский 
вопрос“ или „еврейство“: этим игнорируется человеческая индивидуальность, одни 
люди признаются ответственными за действия других. Отсюда всего шаг до отправки 
в  лагеря или газовые камеры по классовому или расовому признаку», — подобные 
возражения приходится часто слышать. Однако «обсуждение» любого социального или 
исторического явления невозможно без введения каких-то общих категорий: 
государств, наций, сословий. Это очень важный компонент социального или 
исторического анализа и в других случаях никаких возражений не вызывает. Почему 
можно говорить о влиянии, которое эмигрировавшие из Франции гугеноты оказали на 
развитие капитализма в Германии, но неморально ставить вопрос об аналогичном 
влиянии евреев? Можно обратить внимание на то, какую роль играл 
многонациональный характер России в русской революции, но «не интеллигентно» 
интересоваться тем, какова, в частности, была роль евреев? Вряд ли можно 
ответить на подобные вопросы, если только не принять, что к евреям и другим 
народам следует прилагать разные мерки. Надо лишь иметь в виду, что мы 
оперируем некоторой абстракцией, и не абсолютизировать её.
      Более убедительно на первый взгляд выглядит другое возражение — 
утверждение, что никакого вопроса вообще не существует, что понятие «еврей» или 
«еврейский народ» есть пустая абстракция, не отвечающая никакой реальности. Так,
 современный (XX в.) французский философ Раймон Арон спрашивает: что общего 
между йеменским и американским евреями, даже если оба живут в Израиле? Гораздо 
раньше и Сталин задавал тот же вопрос: что общего между кавказским и 
американским евреями? Но ответ, оказывается, хорошо известен многим 
евреям-авторам, выступающим с позиций еврейского национализма. Вот суждение на 
эту тему виднейшего вождя еврейского национализма в XIX веке Гретца, 
написавшего (первую полную) 11-томную «Историю еврейского народа». — «К 
середине XIX в., — пишет он в последнем томе этой „Истории“, некоторые 
еврейские националисты начали жаловаться, что под влиянием контактов с 
европейской культурой, в результате предоставления им равноправия, евреи стали 
терять свою надгосударственную сплочённость. Но вот в 1840 г. в Сирии, в 
Дамаске, возникло дело по обвинению нескольких евреев в ритуальном убийстве 
католического монаха. И сразу обнаружилось:
      
      «Какая чудесная взаимосвязь нерасторжимо соединяет члены еврейского мира, 
как ещё прочны узы невидимо, бессознательно стягивающие их, как первая же 
угроза еврейству заставляет биться в патриотическом порыве сердца всех евреев 
на земном шаре: любых партийных толков, вольнодумца-реформатора совершенно 
также, как несгибаемого ортодокса, государственного деятеля, по видимости, 
отошедшего от еврейства также, как погружённого в Каббалу и Талмуд начётчика, в 
ве