протянулась начиная от 20 миль к югу от Галилейского озера до срединных берегов 
Мертвого моря — от открытых ветрам благоухающих лесов, садов, виноградников и 
житниц Гилеада до растрескавшихся каменистых степей Моава. К северу от границ 
Переи располагались греческие города-государства (Декаполис). Но большая часть 
ее границ нуждалась в охране от арабов Силлея: этой цели главным образом 
служили грозные перейские крепости Ирода Махер и Восточный Геродиум.

А теперь, в 20 году до н.э. когда Ирод был в Сирии у Августа, он сказал 
императору, что хочет облегчить себе жизнь, посадив своего брата Ферору 
тетрархом (князем) в Перее. Кое-кто из современных исследователей счел, что к 
этому его принудил Август, имевший в виду, что Ферора будет в значительной 
степени независим от Ирода. Но конечно же эта идея принадлежала самому Ироду и 
имела целью укрепить свою власть, а не делить ее. Верно, что Ферора был почти 
неуправляем, но Ирод считал, что сможет с ним поладить. В Фероре странным 
образом уживались слабоволие и упрямство. По своей слабости он часто становился 
орудием более честолюбивых членов семьи, особенно женской половины, которые не 
раз толкали его на поступки, вызывавшие пагубные затруднения в отношениях с 
братом. В связи с женщинами выражалась и такая черта, как упрямство — он одну 
за другой отверг двух невест царских кровей, которых навязывал ему Ирод, — 
свояченицу и дочь самого Ирода. Ферора отказал им обеим, поскольку любил рабыню,
 на которой впоследствии женился. В тот век суровых династических браков не по 
любви такая романтическая неуступчивость была явлением необычным.

И это не остановило Ирода — с согласия Августа он назначил Ферору тетрархом 
Переи со значительным жалованьем в дополнение к доходу с управляемой им 
территории. В известном смысле это была всего лишь приукрашенная должность 
провинциального правителя, подобная постам, занимаемым другими персонами в 
Идумее, Галилее или Самарии, но в данном случае имелось в виду нечто большее. 
Как всегда, Ирод предохранял собственную идумейскую семью на случай, если 
что-либо произойдет с ним самим. Но ближайшие последствия этого назначения были 
незначительными: Ферора предпочитал держать свой двор в Иерусалиме, поближе к 
царскому дворцу с его интригами.

* * *

Визит Августа в Сирию вызвал для Ирода и небольшое затруднение. Между Переей и 
приобретениями Ирода дальше к северу находились два города из греческого 
Декаполиса — Гадара и Гиппос, отданные Иудее десятью годами раньше. Хотя они, 
как и все подобные греческие общины, жили по основанным на самоуправлении 
конституциям, Гадара, место со значительными культурными претензиями, некоторое 
время жаловалась на несправедливое вмешательство и деспотизм Ирода. К этим 
выступлениям против Ирода гадарских старейшин подстрекал северный сосед царя 
Зенодар, который из-за обиды по поводу отнятых у него в пользу Иудеи территорий 
пользовался любым случаем, чтобы причинить Ироду неприятности.

Теперь, когда Зенодар скончался — а возможно, еще до того, — гадаряне, 
воспользовавшись поездкой Августа по Востоку, решили изложить жалобы лично ему. 
Они решительно настаивали на том, чтобы город передали из царства Ирода в 
римскую провинцию Сирия, чью власть они находили менее деспотичной. Император 
слушал их в присутствии Ирода. Они выдвинули против него дикие обвинения в 
насилиях, грабеже и разрушении храмов. Все это было явным преувеличением, но мы 
не можем с уверенностью утверждать, что в их обвинениях Ирода в жестоком 
обращении не было доли правды. В целом дело вряд ли обстояло таким образом, 
потому что царь, хотя и не слишком одобряя децентрализацию, как правило, 
обращался с неиудеями тактично и великодушно. Однако гадаряне, возможно исходя 
из религиозных и национальных соображений, сочли вмешательство иудейских 
должностных лиц более неприятным, нежели аналогичные действия, которые они 
ожидали от римлян. Назначенные Иродом правители, несомненно, в известной мере 
вмешивались в дела греческих городов и имели на то право; правитель Идумеи, 
например, называл свою провинцию Идумея и Газа, хотя Газа тоже еще один 
подобный Гадаре внешне автономный город-государство.

Как бы то ни было, скоро стало ясно, что Август и его советники склонны встать 
на сторону Ирода, а не делегации Гадары. Вследствие чего делегаты решили, что 
надежды на доброе обращение в дальнейшем царя, которого они так сурово обвинили,
 были весьма ничтожными; посему все участники миссии покончили с собой. 
Император вынес приговор в пользу Ирода, и Гадара, то есть проиродова фракция 
там, отчеканила монету, по-видимому, чтобы отметить это событие. Одновременно 
Август назначил Ирода на своего рода должность, имеющую отношение к провинции 
Сирия. Вероятно, это была должность финансового советника при прокураторе, 
шедшем вторым после правителя провинции и считавшемся независимым; в его 
функции входили выгодные обязанности, связанные со сбором налогов.



Глава 10

ХРАМ

В том же, 20 году до н.э. Ирод взялся за дело, которое считал вершиной всех