возвышенности к западу от ограды храма и собственный замок Ирода, Антония, у 
северо-западной стены храма. Дворец Хасмонеев едва ли годился для жилья, во 
всяком случае Ирод не желал жить в их резиденции. Что до Антония, он построил 
этот дворец-крепость и сделал своей резиденцией, но его близкое соседство с 
храмом вызывало нежелательные замечания, а у царя, возможно, возникали 
неприятные ассоциации, связанные с его прискорбным браком с первой Мариамной. 
Был еще один недостаток практического свойства. С севера и запада дворец 
закрывали горы, и даже с юга обзор ограничивался возвышенностью позади долины 
Хиннома. А это означало невозможность прямой передачи сигналов из Антонии в 
другие крепости страны. Видимо, по этой причине царь решил построить новый 
дворец в совершенно другой части Иерусалима.

Он выбрал площадку на западной окраине Иерусалима, в Верхнем городе, там, где 
теперь находятся цитадель и Врата Яффы. Это место господствовало над западным 
отрогом, точно так же, как храм возвышался над восточным; отсюда можно было 
посылать сигналы на много миль во все другие крепости. Этот дворец-цитадель, 
строительство которого началось в 23 году до н.э. должен был дважды превышать 
размеры Антонии, стать целым городом, застроенным всякого рода зданиями. Его 
окружала стена высотой 45 футов. Северо-западная и западная стороны этой стены 
составляли часть городской стены и были в этом месте отмечены тремя 
примыкающими башнями, носившими имена Гиппия (погибшего в бою друга юности 
Ирода), Фасаила (покойного брата царя) и Мариамны (вероятно, его нынешней жены 
— хотя, должно быть, могла легко прийти не ко времени на память ее 
предшественница). Башня Гиппия, контролировавшая подземный доступ к новому 
акведуку, снабжавшему водой дворец, стояла поблизости от существующих Врат Яффы.
 Башня Фасаила выросла там, где теперь высится большая северо-восточная башня 
цитадели, башня Давида, и в ней до довольно высокого уровня сохранилась 
каменная кладка башни Ирода. Башня Мариамны находилась в северо-восточном углу. 
Стюарт Пероун пишет:


"Эти башни стояли на уступе в 30 футов и сами имели высоту 128, 125 и 72 фута. 
Они были квадратными и стояли на основаниях из массивных кубов, выточенных из 
огромных камней и подогнанных так искусно, что казались одной монолитной глыбой.
 Башня Гиппия была 45 квадратных футов в основании, Фасаила — 60, а Мариамны 
только 35. Вершины были значительно меньше в размерах. Непосредственно над 
основанием башни Гиппия находился водоем 35 футов глубиной для хранения 
дождевой воды, а за ним двухэтажное здание, увенчанное парапетом с бойницами. 
Башня Фасаила была аналогичной конструкции, нижний этаж составлял крытую 
галерею, а на втором были купальня и прочие изысканные апартаменты. Она была 
настолько великолепна, утверждает Иосиф, что выглядела как знаменитый Фаросский 
маяк в Александрии, только больше размером. (О том, что Фарос был квадратной 
башней в несколько этажей, нам теперь известно по ее изображениям на мозаиках в 
Герасе (Иераш).) Башня Мариамны, названная женским именем, была меньшего 
размера, но пышнее и разнообразнее обставлена.

Южнее башен находился главный дворец с двумя большими покоями, названными в 
честь Августа и Марка Агриппы. Кроме них было множество других помещений, 
некоторые так велики, что в них можно было одновременно уложить спать сотню 
гостей. Стены инкрустированы редкими дорогими видами мрамора, потолочные балки 
необычной ширины и богато украшенные, вероятно, привезены из Ливана. Глаз 
радовали изысканные картины и скульптуры, а вещи домашнего обихода изготовлены 
из золота и серебра. Снаружи ряд галерей, украшенных удивительной резьбы 
колоннами, в окружении зеленых лужаек и рощиц, орошаемых из глубоких каналов и 
прудов, которые пополнялись освежающими струями бронзовых фонтанов".

Выше водоемов, продолжает он, располагались голубятни с домашними голубями. 
Размещавшиеся посреди этого огромного парка, вызывавшего в памяти дворцы 
эллинов, голубятни находились примерно на месте нынешних полицейских казарм или 
Армянского сада. Голуби играли роль курьеров и представляли часть Иродовой 
системы связи. Одомашнивание этих птиц восходит ко временам Древнего Египта, но 
Ирод унаследовал эту практику от идумейского города Мариссы, где до разрушения 
его парфянами в 90 году до н.э. их во множестве разводили как священных птиц в 
пещерах в честь Атаргатис-Танит, языческой богини, отождествлявшейся с 
Афродитой. Если говорить о более прозаичных вещах, то птичий помет 
использовался в качестве удобрения. Раввины того времени, в других отношениях 
довольно сдержанно относившиеся к постройкам Ирода, по крайней мере 
благожелательно относились к разведению этого вида голубей.

* * *

В 17 милях к северо-востоку от Иерусалима — 23 мили круто спускавшейся дороги — 
лежит Иерихон, «самая глубокая дыра в мире». Этот оазис финиковых пальм и 
бальзамниковых деревьев, по словам Иосифа, «в изобилии обладал самыми редкими и 
вызывавшими восхищение вещами»; и именно здесь Ирод устроил свою зимнюю столицу 
и резиденцию — в том месте, где на иерихонскую равнину в двух милях к югу от 
давшего ей имя ветхозаветного города с шумом вырывается из расщелины Долины 
Призрака Смерти (названной так из-за царившего там глубокого мрака) поток 
Вади-Килт.