а сюда включались не только те, кто заблуждался, но и просто малограмотные 
низы. Как говорил цитируемый в Священном Писании фарисей: «Но этот народ 
невежда в Законе, проклят он» (Ин. 7, 49). (В английской Библии «народ» 
переводится как «толпа». — Прим, перев.) Слово, переведенное как «толпа» или 
«люди от земли», первоначально было оскорбительным и адресовалось лицам 
«несведущим в Законе», то есть «невеждам», думающим иначе, чем фарисеи, или 
ведущим себя как иноверцы (или, в более поздние годы, как назначенные Римом 
чиновники). Но то же слово также весьма охотно и в известной мере не без 
оснований толковалось как свидетельство бесчеловечности, жестокости.

Благотворительная деятельность Ирода, не обращавшего внимания на знание или 
незнание Закона, выглядела предпочтительнее вышеупомянутой позиции, и Иосиф 
свидетельствует, что она принесла ему популярность.

* * *

В данный момент он чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы взяться за 
проведение новой политики в религиозных делах. Этому предшествовал новый брак, 
на этот раз с женщиной, носившей то же имя, что и его любимая жена, казненная 
им в 29 году, — Мариамна. После того (согласно хронологическим расчетам, 
которые представляются вполне достоверными) он был по крайней мере еще раз 
женат, на самаритянке Малфаке. Не имеется свидетельств, что теперь, женившись 
на второй Мариамне, он развелся с Малфаке. В этом не было необходимости. Правда,
 отдельные теологи, и фарисеи, и монахи, выступали против многоженства. Но на 
деле никаких практических препятствий с религиозной стороны не было.

Новая невеста, Мариамна II, как и ее предшественницы и преемницы, несомненно, 
обладала поразительной внешностью, ибо Ироду нравились красивые женщины. Но за 
этим браком стояло нечто большее. Потому что вскоре последовало назначение ее 
отца, Симона II, первосвященником. Вспомним, что, когда Ирод впервые вступил на 
царство, его недуховное происхождение помешало ему стать первосвященником и он 
назначил на эту должность вавилонского иудея из старого священнического рода 
Ананеля. После короткого неудачного периода, когда первосвященником был юный 
шурин царя Аристобул III, впоследствии убитый Иродом, Ананель вернулся на это 
место. Потом он умер — или, возможно, его попросили отречься, — и на его место 
назначили кого-то другого. Теперь этого другого, в свою очередь, сместили и 
отдали эту должность отцу новой жены Ирода Мариамны П.

Первосвященник, на которого пал выбор царя, был сыном некоего Боэтуса, которого 
путают со знаменитым теологом, носившим то же имя, — основателем саддукейской 
секты — боэтусеев. С этого времени Ирод (осуждаемый ортодоксами) время от 
времени смещал и назначал первосвященников, и так уж вышло, что почти все они 
долгое время были выходцами из рода Боэтуса или семейств, находившихся с ним в 
родственных связях. Это по существу монопольное положение, бросавшееся в глаза, 
и стало отличительной чертой нового порядка. "Горе мне, — восклицал не 
принимавший их иудей, — от дома Боэтусова! Горе мне от их дубинок! "

Покидавшие один за другим это место первосвященники продолжали пользоваться 
преимуществами этого высокого звания. Больше того, этот ореол распространялся 
на их семьи и других родственников. В результате члены этих семей, 
группировавшихся вокруг сановника, на которого в тот момент падал выбор царя, 
образовывали избранную, но постепенно растушую группу, обладавшую немалым 
влиянием. Непременной особенностью группы была преданность царю, который 
задумал таким путем распространить свою власть на значительные слои иудейской 
аристократии. Существенная часть фарисеев уже оказала ему по крайней мере 
пассивную поддержку, да и позицию монашеских групп, например ессеев, можно было 
характеризовать как повиновение. Но старая иудейская знать, саддукеи, до сих 
пор вела себя враждебно или уклончиво, поскольку их было очень много среди 
казненных Иродом после захвата Иерусалима 45 членов государственного совета, да 
и оставшиеся в живых были потрясены уничтожением великого множества хасмонеев. 
Теперь же, используя должность первосвященника, Ирод создавал новую, преданную 
ему саддукейскую аристократию; аристократию отчасти потомственную.

* * *

Занятый этими перестановками с целью заручиться поддержкой влиятельных 
иудейских кругов, Ирод находил время и для приятного занятия — возведения для 
себя достойного жилища в столице царства.

Расположенный на горном хребте высотой 2500 футов над уровнем Средиземного моря 
и 3800 футов над Мертвым морем, образующим костяк Иудеи, Иерусалим 
господствовал над проходившим вдоль страны главным горным путем. Но все же его 
выдающиеся вперед треугольные отроги с долинами Кидрона к востоку и Хиннома к 
югу и западу сочетают такую доступность с известной долей рациональной 
изоляции; это скорее город, в котором предпочтительнее искать укрытие, нежели 
налаживать отсюда широкие связи. «Когда заезжий турист рассматривает Иерусалим,
 — замечает Вернер Келлер, — он почти физически ощущает его упорство, стойкость 
и несгибаемость».

В Иерусалиме уже находилось два царских дворца: хасмонейский (Акра) на