вся внешность его свидетельствовала о благородном происхождении. Люди стихийно 
потянулись к нему, вспоминая при этом о добрых деяниях его деда — Аристобула. 
Они постепенно обнаруживали чувства одновременно радости и боли, выкрикивая в 
его адрес добрые пожелания, смешанные с молитвами, так что любовь толпы 
становилась очевидной, а выражение чувств, учитывая наличие царя, слишком 
импульсивным.

В результате всего этого Ирод решил осуществить свой замысел в отношении юноши. 
После праздников они гостили у Александры в Иерихоне. Ирод держался с ним 
весьма дружелюбно, уговаривал выпить, подлаживался под молодежные игры. 
Поскольку, естественно, было очень жарко, скоро вместе с другими они пошли 
прогуляться к купальням (их, довольно больших, было несколько вокруг дворца), 
чтобы освежиться после полуденного зноя. Сначала они смотрели, как купались 
некоторые слуги и друзья (Ирода), потом Ирод уговорил юношу присоединиться к 
ним. К тому времени темнело. Несколько друзей, как было приказано, как бы 
затеяв игру, окунули его под воду и держали, пока он не захлебнулся. Вот таким 
путем разделались с Аристобулом… " (Иосиф Флавий. Иудейские древности. Перевод 
мой. — В. М.) Аристобул нашел свою смерть в конце жаркого сезона 36 года. 
Первосвященником снова стал Ананель.

Ироду было до того ненавистно видеть в этой должности привлекательного молодого 
хасмонейца, что он решил избавиться от него, невзирая на последствия. И 
последствия обязательно должны были сказаться. Правда, Аристобулу устроили 
пышные похороны и его смерть представили несчастным случаем, но что касается 
Александры, та ни на минуту не поверила этой версии гибели ее сына. В безумии 
ярости и горя она снова написала Клеопатре. Антонию, только что вернувшемуся в 
Сирию после не приведшего к определенным результатам дорогостоящего похода на 
парфян, пришлось выслушивать рассказ Клеопатры. В результате Ирода вызвали в 
Лаодикею (Латтакия на сирийском побережье) отчитаться о случившемся. Если 
встреча эта состоялась в 35 году, то, по всей вероятности, Клеопатра тоже была 
там. Но даже в этом случае дела обернулись не так, как надеялись они с 
Александрой. Антоний заявил, что не интересуется семейными скандалами Иродова 
двора; внутренние дела подвластных царств, сказал он, его не касаются. Его 
голова была занята стратегическими планами войны с парфянами. В предыдущем году 
он потерпел дорого обошедшуюся ему неудачу и теперь в предстоящую кампанию 
намеревался двинуть на них более крупные силы. Поэтому границы должны быть в 
надежных руках. Он знал, что может положиться на Ирода. Мы не знаем, собирался 
ли царь отрицать убийство Аристобула или же оправдываться, ссылаясь на 
политическую необходимость, но Антоний вообще отказался выслушивать официальные 
обвинения. Напротив, в трибунале по судебным делам он пригласил Ирода сесть 
рядом и щедро его угощал (впоследствии Ирод отблагодарил за свой приятный визит,
 подарив городу Лаодикее новый водопровод). Но чтобы Клеопатра забыла об обиде, 
Антоний счел благоразумным посоветовать Ироду сделать ей еще один подарок. Так 
что дабы округлить прибрежные территории, отданные ей ранее, теперь она 
получила и полосу Газы. Если у Ирода после этого остался мало-мальски удобный 
выход к морю, мы не знаем, где он находился. Сам он сохранил жизнь и царство, 
но, похоже, полностью лишился выхода к морю.

* * *

Газа была портом Идумеи, и Клеопатре захотелось заполучить всю эту большую 
территорию. Она даже предприняла кое-какие шаги, склоняя правителя, Костобара, 
вступить с ней в изменническую переписку. Это был видный идумеянин, которому 
Ирод после осады Иерусалима двумя годами раньше доверил важное дело — ловить и 
уничтожать сторонников разбитых хасмонеев. Позднее его назначили правителем 
Идумеи, которая не только являлась родиной его самого и Ирода, но и поставляла 
значительную часть воинов. Но Костобар имел собственные огромные амбиции. Ему 
хотелось править независимой Идумеей, и он лелеял мысль, что, может быть, 
Клеопатра сочтет, что в ее интересах помочь ему осуществить это намерение. Его 
предки были жрецами языческого бога Котзе, небесного лучника, которому идумеи 
поклонялись до принудительного обращения в иудаизм в II веке до н.э. и Костобар,
 видимо, надеялся после достижения независимости вернуться к язычеству. Однако 
замысел сорвался: о нем пронюхал Ирод. Но царь действовал осмотрительно, обойдя 
вопрос молчанием и оставив Костобара в должности. Говорят, вмешались мать Ирода 
Кипра и сестра Саломея II. Но возможно, у Костобара было внушительное число 
сторонников — вероятно, из числа недовольных тем, что идумеяне получили 
недостаточно теплых мест при дворе. А Ироду не хватало еще одной неприятности, 
и снова по наущению Клеопатры.

* * *

Кроме того, его триумфальное возвращение из Лаодикеи очень скоро омрачилось 
известием о прискорбных событиях дома во время его отсутствия. Уезжая, Ирод 
доверил управление страной некоему Иосифу 1, который приходился ему не только 
дядей, но и мужем его сестры Саломеи. Точный характер неприятностей, в которые 
был замешан этот правитель, остается неясным, так как историк Иосиф излагает 
рассказ, который впоследствии повторяет в связи с другой поездкой Ирода пять 
лет спустя, когда он оставлял вместо себя другого временного правителя. В обоих 
случаях, пишет Иосиф, Ирод поручал правителю, если он не вернется, убить свою 
жену Мариамну, и в обоих случаях правитель открывал ей, что получил такое