ацией объединенного государства, 
Египет, вероятно, мог служить моделью для израильского государства: со времен 
Давида царь являлся первосвященником, как фараон – высшим жрецом. Однако 
вопреки египетской традиции израильский правитель не мог назначать и лишать 
полномочий других священников. Как и египетские жрецы, еврейские 
первосвященники должны были носить льняные одежды, символизировавшие их чистоту 
и подчеркивающие торжественность церемоний.
 В те времена Нубия – страна, расположенная к югу от Египта, – являлась тем же, 
что представляла собой во времена римлян и греков сказочная Индия – страна 
несметных сокровищ. Там египтяне выменивали золото, слоновую кость, драгоценные 
камни, благовония. Они также отправляли торговые корабли в африканские страны 
вдоль побережья Красного моря, такие как Сомали. Известно, что еще за тысячу 
лет до правления Соломона египетские моряки привозили драгоценные камни и 
экзотических животных с побережья таинственного Пунта (Индийского океана). К 
этим же странам были устремлены и мысля ханаанцев.
 В собственной стране египтяне испытывали серьезный недостаток только в 
древесине, которую они импортировали из Ханаана. Лес им был нужен не только для 
строительства и производства мебели, но также для изготовления оружия и боевых 
колесниц. Поэтому развился интенсивный обмен; пути шли по морю, между Египтом и 
финикийскими портами, и прежде всего через Библос, в который привозили из 
Ливана кедровое дерево. Понятно, что финикийцы стремились овладеть этими 
лесными территориями и соответствующими землями, через которые могли бы его 
доставлять.
 Поскольку египтяне потеряли Ханаан во время правления династии Рамсеса, еще за 
столетия до Соломонова царствования, им приходилось покупать кедр в обмен на 
ценные товары. В этом случае драгоценные металлы с юга, египетская керамика и 
прекрасные одежды отправляли в Сирию и Палестину, где они были предметами 
торговли и образцами для местных мастеров вплоть до того времени, когда Соломон 
и Хирам из Тира сами стали посылать торговые суда в эти сказочно богатые земли.
 Влияние египетской культуры было ничтожно малым по сравнению с развитием 
торговых связей. Сюжеты египетской мифологии, удивительные рассказы о смерти и 
возрождении Осириса, великолепной процессии в священной ладье, культ мертвых, 
вера в загробную жизнь – все это казалось слишком материальным для гораздо 
более абстрактного религиозного мышления евреев.
 Даже тот, кто был поверхностно знаком с монотеистическими концепциями, 
оказывался не в состоянии принять Бога в образе ибиса, крокодила или сокола, 
ибо в эти конкретные образы просто не вмещалось представление о таинственном, 
грозном и всемогущем едином Боге.
 Обычно признают, что история о золотом тельце связана с древним культом 
египетского бога Аписа. На самом деле поклонение быку не было рождено в Египте: 
у вавилонцев известен бог Мардук, в Сирии – бог грозы Хадад, у арамейцев в 
западном Иордане – бог урагана и дождя Рамман; все эти божества воплощались в 
образе священного быка.
 Однако было бы слишком просто сводить к религиозным символам те изображения, 
которые мы встречаем в храме Соломона, и рассматривать изображения быка как 
отголосок ранних египетских концепций Бога. Не существует связей между 
мифологическим быком и самым примитивным монотеистическим Богом.
 Даже тот факт, что бык и лев могут выступать в качестве тотемных образов в том 
или ином клане, вовсе не свидетельствует о том, что при любых обстоятельствах 
образы животных использовались для воплощения абстрактных или эстетических 
представлений, например могущества. Они прежде всего относятся к тотемным 
животным.
 Венецианский лев определенно не говорит о том, что венецианцы поклонялись льву 
как местному божеству в некий более ранний период. Было бы неверно 
характеризовать поколения, которые создали законы Хаммурапи и гимн Эхнатону, 
как примитивные по своим религиозным воззрениям.
 В их любопытных символах скорее можно увидеть очень сложную и даже неловкую 
попытку нащупать свой путь познания загадочного мира. Новизна в 
монотеистической системе как раз и заключалась в том, что Бог не выступал в 
каком-либо конкретном образе, изготовленном человеком из дерева или камня.
 Поклонение божеству, воплощенному материально, означало вероотступничество. 
Именно этот грех совершил Иеровоам: он спасся бегством в Египет еще до 
воцарения Соломона, просто для того, чтобы захватить трон после смерти 
последнего, а затем установил золотых тельцов в Дане и Вефиле, чтобы закрепить 
за собой царство, вернее, его часть – израильскую, и не допустить, чтобы 
подданные ходили на поклонение в Иерусалим. Этим он ввел в тяжкий грех и свой 
народ.
 В Библии вероотступничество так и называется: «грех Иеровоама» или «путь 
Иеровоама».
 Из сказанного следует, что в храме Иерусалима быкам никогда не поклонялись ни 
как символам Бога, ни как существам, наделенным магическими силами, более того, 
не существовало культа, аналогичного поклонению египетским богам, которое могло 
тайно существовать в народе. Напротив, во всем, что касалось религии, народ, 
«воспитанный» подлинным Богом, по отношению к Египту был настроен 
антагонистично. Как мы увидим позже, распространение египетского влияния на 
еврейский народ началось со времен Соломона.
 В политеистическом северном Ханаане были совершенно иные условия. В течение 
столетий здесь велась более интенсивная торговля с Египтом, в храме Библоса 
хранился алавастр – сосудец для хранения ароматных составов, который правитель 
Египта отправил городскому богу. Можно также заметить отчетливое влияние 
египетской храмовой архитектуры, которое наряду с вавилонским и отчасти 
хеттским оказало опосредованное влияние на архитектуру храма Соломона