Архитекторы, воссоздававшие модель конюшен на основе плана первого этажа, были 
поражены единством эстетической и практической функций. Центром являлся 
прямоугольный двор, мощенный известняком и покрытый плотно утрамбованным 
суглинком. В середине двора находился резервуар с водой, сохранившийся до 
настоящего времени. Он был сделан из хорошо обтесанных камней, емкость примерно 
1000 литров. Она поступала по каналу из родника, расположенного за пределами 
крепости. Вероятно, обычно лошадей водили на водопой за пределы города, а 
бассейн использовали во время осады. Резервуар окружала специальная вымощенная 
мелкими камнями площадка.
 С одной стороны двора размещались конюшни. Это было строение, разделенное 
стенами на пять отдельных помещений, каждое из которых имело отдельный вход со 
двора. От входа поперек конюшни, между двумя рядами стойл, шла дорожка шириной 
около 3 метров. Справа и слева от прохода, мощенного песчаником, за каменными 
столбами стояли животные, между столбами у каждой лошади было каменное корыто. 
Таким образом, лохани и столбы образовали нечто вроде стенки, располагавшейся 
справа и слева от центрального прохода, к которому мордой стояли лошади.
 Следовательно, для одного животного предназначалось стойло примерно 3 на 6 
метров, вымощенное мелкими камешками. Корм задавали, двигаясь по центральному 
проходу, что обеспечивало простоту доступа к каждому животному.
 Сложнее всего было решить проблемы вентиляции и освещения, поскольку через 
вход вряд ли попадало достаточно света в каждое стойло. Похоже, что для доступа 
воздуха и света использовались отверстия в крыше, лежащей на низких столбах. В 
другой части двора располагались колесницы.
 Когда колесницы, запряженные лошадьми, вырывались из городских ворот, 
производимый ими шум, возможно, поражал тогда людей точно так же, как сегодня 
нас поражает гром разгоняющихся бомбардировщиков. К сожалению, в Мегиддо не 
обнаружено ни фрагментов колесниц, ни деталей упряжи.
 Что же тогда позволяет нам так уверенно судить о назначении данного строения? 
Прежде всего найденные при раскопках горшки, рукоятки необычной формы, 
неизвестной ранее 1000 года до н. э. Кроме того, в поселении обнаружен фрагмент 
иероглифической надписи, где отчетливо читается имя «Шешонк» («Сусаким»). Поход 
в Палестину был предпринят им в последние годы правления, примерно около 925 
года до н. э.
 Хотя фрагмент был обнаружен в самом глубоком слое, нет никакого сомнения, что 
он относится к тому же культурному слою, что и конюшни. Дальше в руинах самого 
большого здания, расположенного по соседству от конюшен, – возможно, это была 
штаб-квартира коменданта крепости, – три ряда обтесанных камней, которые 
образуют что-то вроде надземного фундамента. Там, где верхний слой хорошо 
сохранился, видны следы зачернения, явно свидетельствующие о следах возгорания. 
Более того, во дворе этого строения обнаружен крупный обугленный кусок дерева, 
химическая экспертиза показала, что это кедр.
 Остатки кирпичей из суглинка в верхней части кладки, воздвигнутой вокруг 
утрамбованной поверхности, позволяют сделать вывод, что здесь, вероятнее всего, 
использовался тоже кедр. Вспомним описание Храма Соломона в Иерусалиме: 
«Большой двор огорожен был кругом тремя рядами тесаных камней и одним рядом 
кедровых бревен; также и внутренний двор храма Господа и притвор храма» (3 Цар.,
 7: 12).
 Вспомним также, что, независимо от открытий в Мегиддо, форма камней, 
обнаруженных в Телль-Таанахе, Газере и в других местах, также указывает на 
время Соломона. И наконец, эти находки соответствуют тем литературным 
источникам, которые позволяют наши догадки считать достоверным фактом. Если 
находки в Мегиддо относятся к предполагаемому времени, то описания, в которых 
прослеживается историческая связь между строениями и их назначением, указывает 
только на одного руководителя постройками – на Соломона.
 По крайней мере восемь подобных строений были воздвигнуты в различных городах. 
Их перечень, составленный на основе официальных источников, содержится в 
Третьей книге Царств (9: 17 – 19) и Второй книге Паралипоменон (8: 4 – 6) и 
подтверждает назначение постройки в Мегиддо. Из всех названных выше мест 
археологические находки подтверждают существование конюшен только в Газере. 
Если допустить, что каждая из этих восьми крепостей обладала примерно теми же 
военными ресурсами, что и Мегиддо, то получим общее число лошадей – примерно 
4000.
 Однако последовательное переустройство армии оказалось всего лишь частью той 
работы, которую необходимо было проделать, чтобы обеспечить безопасность 
государства. В начале железного века был сделан необычайный рывок вперед, 
находки нового оборонительного оружия позволяют говорить о том, что возникала 
настоятельная потребность создания еще более эффективных методов защиты.
 В прошлом хананеи могли позволить себе строить городские стены из глиняных или 
саманных кирпичей, опирающихся на мощные каменные блоки (приведем в качестве 
примера стену в Иерусалиме). Очевидно, что Соломону пришлось теперь предпринять 
реконструкцию своих крепостей, чтобы они смогли выдержать осаду новыми видами 
оружия.
 Подобный переход от использования некачественного кирпича или, в лучшем случае,
 от грубой бутовой кладки к строительству хорошо обожженным кирпичом 
прослеживается на основании раскопок в Газере, а также тех работ, что проведены 
в Мегиддо и Таанахе, но лучше всего в раскопках, проведенных в Гиве. В слое, 
датируемом временем правления Саула, кладка из тесаного камня была еще 
неизвестна, в то время как в следующем слое она уже появилась.
 Поскольку тесаные камни были частично доставлены из крепости Рама, построенной 
примерно в 900 году, археологические раскопки позволяют датировать введение в 
обиход подобной техники начиная с времен Соломона. Именно финикийским 
строителям Соломон доверил первые подряды на перестройку крепостей.
 Похоже