То, что этот мир мог быть установлен в период еще 
продолжавшихся стычек, было обусловлено военной мощью царя. В предыдущей главе 
мы уже упоминали, что он упрочил действующую армию, созданную еще Давидом, 
назначив верховным командующим Ванею.
 Правда, нет прямых указаний о мощи армии Соломона, поэтому мы можем только 
предполагать, что она продолжала оставаться такой же, как и при Давиде, 
численностью 30 000 пехотинцев (2 Цар., 6: 1), и что она оказалась такой же 
большой, как и «рабочие отряды» Соломона. О них речь пойдет ниже.
 Только часть «отборных людей» находилась под ружьем, поскольку постройки 
общественных зданий и работа на полях требовали привлечения значительного числа 
трудоспособных граждан. Согласимся с М. Вебером, что только сыновья 
состоятельных землевладельцев, добровольно вступившие в постоянную армию, 
платили за собственное снаряжение, поскольку дома их легко заменяли наемные 
работники. Правда, другие авторы считают, что сыновей землевладельцев было не 
так уж много. Большая часть армии оставалась в резерве.
 Традиционное деление армии на части из 50,100 и 1000 человек, каждая из 
которых подчинялась своему командиру, возможно, заимствовалось из иностранного 
опыта, где в основе лежало десятичное деление. Подобные части упомянуты в 
Первой книге Царств (18: 13), позже они существовали во время царствования 
Давида и в течение длительного времени после Соломона (4 Цар., 1: 9). Новшество,
 введенное Соломоном, состояло в том, что он снабдил армию колесницами и 
лошадьми (хотя в тексте впрямую об этом не говорится, поскольку встречаются 
пробелы).
 Это позволяет говорить об особых приемах ведения войны, когда использовались 
последние военные разработки, приведшие к постепенному совершенствованию в 
военном деле. Прежде всего удалось упорядочить операции по атаке и обороне. 
Описание кампании в Мегиддо показывает, что нельзя было добиться всего сразу, 
новшества вводились постепенно. Археологические находки подтверждают, что на 
вооружении армии Соломона находилось огромное количество колесниц, лошадей и 
«ездовых», причем все они перечислены в источниках.
 В планы царя входило также обеспечение защиты своего государства от внешнего 
врага – вот для чего с самого начала он стремился ввести огромное количество 
нового вооружения. Таков был один из мотивов его союза с Египтом. Он не 
чувствовал себя ровней по отношению к своим соседям – его флот не мог 
соперничать по численности с их кораблями.
 Заметим, что колесницы были известны не только в Египте, но и в Месопотамии. 
Вероятно, египтяне оказались более искусными мастерами и устраивали лучшие 
конюшни. Но сами они узнали о новом оружии от народов, происходивших из Малой 
Азии, у которых и покупали колесницы. Решающее значение имело сочетание 
двухколесной, покрытой железными пластинами колесницы, открытой сзади, что 
позволяло легко вскакивать на нее, запряженную двумя или тремя быстрыми 
лошадьми, обеспечивающими маневренность и высокую скорость перемещения на поле 
боя. Хеттам приписывают и создание подвижных групп из двух или трех колесниц.
 Обычно каждая колесница имела экипаж, состоящий из трех человек: возничего, 
воина и  shalish  (оруженосца), то есть третьего (слово используется в 
еврейском языке и сегодня для обозначения подручного). В обязанности последнего 
входило прикрывать остальных участников сражения большим щитом. Вплоть до IX 
века в Месопотамии использовались подобные экипажи, правда, только из двух 
человек – возничего и воина, то есть во времена Соломона ассирийская армия еще 
не лидировала в техническом отношении. Следовательно, Соломон следовал 
традициям египтян.
 Необходимо также помнить, что, хотя использование лошадей для верховой езды 
прослеживается начиная со времен Навуходоносора I, на самом деле это стало 
обычной практикой только спустя многие столетия. Так, например, Исаия не умел 
пользоваться ни седлом, ни шпорами. Поэтому все сказанное о торговле лошадьми 
во время царствования Соломона относится только к военным лошадям и колесницам.
 Если колесницы использовались в неограниченном количестве, то необходимо было 
разводить и соответствующие породы лошадей. Этот процесс требовал эффективной 
системы международной торговли, которой тогда вообще не существовало. В те 
времена экспортировались только те товары, которые имелись в избытке, а 
товарами, потребность в которых ощущалась и в стране-производителе, не 
торговали.
 Когда Давид захватил несколько сотен колесниц и лошадей у арамейского царя 
Хададесера, то уничтожил все, за исключением той сотни, что привез с собой в 
качестве добычи. Лошадям он подрезал подколенные сухожилия, потому что ему не 
были нужны эти ценные животные.
 Что же касается его сына Соломона, то и колесницы, и лошадей он импортировал 
из Египта; видимо, с ними прибыли и инструкторы, обучавшие уходу за животными и 
починке колесниц. Особенно он нуждался в людях, умевших обращаться с лошадьми.
 С помощью проведенных раскопок удалось доказать, что древние прекрасно 
справлялись с возведением гигантских конюшен, а Соломона устраивали только 
самые последние в техническом отношении новинки, в чем-то не превзойденные и в 
наше время. К сожалению, хотя сведения о покупке колесниц и коней почти 
совпадают в Третьей книге Царств (10: 28 – 29) и Второй книге Паралипоменон (1: 
16 – 17), они искажены и очень лаконичны, поэтому могут быть ясны только детали.

 Вместе с тем о трех фактах, имеющих значение для истории цивилизации, можно 
говорить абсолютно точно: во-первых, лошадей Соломону поставляли из Египта; 
во-вторых, цена египетской военной колесницы составляла 600 шекелей серебра 
(150 долларов), а лошади – 150 шекелей (40 долларов); в-третьих, колесницы и 
лошадей доставляли также хеттские и арамейские купцы, которым предоставлялся 
режим наибольшего благоприятствования.
 Об их активности свидетельствует слово  umikwe , следующее за словами 
«привезены из Египта». X. Винклер